–Это лишь вопрос времени, когда ликвидаторы придут за ним снова, – по непостижимому наитию я дословно воспроизвела страшную фразу из недавнего диалога с призраком, и у меня вдруг начали стремительно подкашиваться ноги. Я опустилась на корточки, забилась в угол и едва не заскулила от безысходности.
–Только не надо мне дурочку включать! – рассвирепела Стеша, интуитивно распознавшая надвигающуюся семимильными шагами истерику, – что это опять за гонево? Я тут сама скоро чокнусь – то теть Свете покойники звонят, то ты мне цирк устраиваешь. Не хочешь ехать в Верный, так и скажи, но прежде спроси себя: если Эльфа в камере повесят и обставят всё, как самоубийство, сможешь ты с таким грузом на совести дальше небо коптить?
ГЛАВА IX
–Стеша, передай, пожалуйста, трубку Игорю, – и я сама удивилась, насколько ровно прозвучал сейчас мой голос, еще совсем недавно буквально звеневший от напряжения. Меня вдруг как-то резко отпустило, словно зревший глубоко внутри нарыв внезапно лопнул, и я почувствовала долгожданное облегчение, возникающее, как правило, в том случае, когда Рубикон окончательно перейден и всё, что осталось позади, стремительно теряет былую значимость. Скорчившись в неудобной позе, я по-прежнему сидела в углу, но мои глаза оставались сухими, а мысли постепенно обретали отчетливую ясность.
–Рина! – судя по холодному, деловому тону, Маркелов отчаянно старался держать нервы в узде, но я слишком хорошо его знала, чтобы разом поверить в эту ледяную невозмутимость. Игорь великолепно умел скрывать свои настоящие эмоции и с годами достиг невиданных высот в этом непростом искусстве, однако, для меня не составило большого труда распознать его истинное состояние по множеству мелких деталей наподобие едва уловимого, тщательного скрываемого, но неизменно присутствующего оттенка жгучей ненависти, которую я физически ощущала даже сквозь разделяющие нас километры.
–Игорь, делай, как она говорит! – на одном дыхании выпалила я, отлично понимая, что в данных обстоятельствах будет крайне нерационально тратить драгоценное время на всякого рода лирические отступления, – я приеду в Верный в течение суток, а ты пока добейся повторного свидания с Эйнаром и скажи ему… Скажи, что, если он не начнет с тобой сотрудничать, я раздам интервью десяткам СМИ, в том числе и зарубежным, и всю оставшуюся жизнь мое имя будет прочно ассоциироваться с Хонгшаньскими событиями.
–А если твоя угроза не подействует? – Маркелов явно испытывал определенное злорадство и особо не старался замаскировать свое мстительное торжество под видом напускной тревоги, но я была морально готова к такому отношению и потому сделала вид, что не заметила подвоха. Бесспорно, Игорь желал моего провала, он считал крушение моих надежд своеобразным торжеством справедливости и, возможно, даже втайне уповал на то, что план Стеши потерпит крах. Маркелов взялся защищать Эйнара далеко не по своей воле, он пал жертвой моего шантажа и спасти его могли только форс-мажоры. Благодаря категоричной позиции Эйнара, Игорь почти избавил себя от обязательств, причем, формально произошло это вне зависимости от его желания, и по сути мне было совершенно нечего ему предъявить, но Стеша призвала на помощь всю свою изобретательность, чтобы Эйнар не лишился единственного шанса.
–Тогда скажи Эйнару, что мне известно о Гильдии ликвидаторов, – я могла поклясться, что эту фразу вложила в мои уста неведомая сила, избравшая меня глашатаем и проводником своих идей, но бредовый по сути набор слов прозвучал уверенно и четко, будто бы я отлично понимала, о чем говорю.
