значит, это ещё не финал,
значит, рано ещё сдаваться.
Воспоминания, расставание, боль утраты. У них обоих в душе не стало чего-то огромного, либо же они прямо сейчас лишались этого. И нашли, чем заполнить нарастающую пустоту. Друг другом.
Они много разговаривали, смеялись, шутили, слушали музыку и даже танцевали иногда, потом просто молчали, держались за руки, обнимались.
Не больше.
Больше было не обязательно. Необходимо просто чье-то присутствие, тепло. Заметив малейшую перемену в лице другого, стремились скорее спугнуть дурную мысль взглядом поддержки. Знаете, это такой взгляд, полный заботы, поддержки и надежды. Так прошло несколько дней. И за эти дни они позволили себе быть уязвимыми, доверить свою уязвимость друг другу.
Они говорили совершенно обо всём кроме того, что сильнее всего болело у каждого из них. В случае Кира это были воспоминания о прошлом. Для него сейчас весь мир менялся, прежний пазл рушился, ломался. Он знал, что обязательно все починит, но пока нужно было время.
Никки не покидало тяжелое, тягучее, обволакивающее чувство неопределённости. Оно поглощало её с головой, засасывало, казалось, шло из самого сердца, поглотив его в первую очередь. И когда Кир оказывался рядом, пустота пряталась обратно в сердце, боясь быть узнанной, раскрытой и, ни в коем случае, обезоруженной. Девушка пыталась изо всех сил убедить себя, что вместе с её энергией не уйдёт её личность, не потеряется она сама, но верилось с трудом. Совсем скоро она могла стать калекой. Неумолимо приближалось последнее испытание, Никки ждала его так, как ждут маньяка, который вот-вот должен выскочить из-за угла подворотни.
Она могла бы погрузиться в учёбу, работу, но все мысли были заняты одним. Что делать? Что нужно было сделать и что ещё в её силах? Зависит ли что-то от неё? А от кого тогда зависит? Если она останется без энергии, то уже не сможет помочь никому, ни Ордену, ни Одарённым, и уж тем более далекому Белому Городу, что сейчас утопает… А утопает ли? А нуждается ли по-прежнему в помощи?
На следующие сутки Кир поехал в Касту, а Никки пошла в школу. Было так странно, когда реальность пыталась вытянуть из бездны мыслей, но бездна раз за разом побеждала. Девушка словно погрузилась в звуконепроницаемый бункер, который никак не могла преодолеть, чтобы вновь ощутить свое присутствие в реальном мире. Но она же взрослая, самостоятельная, ответственная… во всяком случае думала так раньше, тогда почему не могла здесь и сейчас преодолеть свое внутреннее состояние и по щелчку пальцев вернуться к прежней жизни?
Энергия перестала пополняться окончательно. Никки чувствовала себя бокалом, на дне которого осталось всего пару капель гранатового сока. В конечном итоге, устав от непрерывного волнения, девушка осознала, что чувствует себя никак.
Боль? Тошнота? Огорчение? Облегчение? Надежда? Нет. Никак. И все что ей оставалось сделать – это внутренне убеждать себя, что это состояние пройдет. Обязательно пройдет. Должно пройти.
И каждый день Никки очень ждала возвращения домой, чтобы увидеть Кира, поговорить с ним. Неважно, о чем. Просто, чтобы он отвлек от постоянного анализа своих ощущений, от постоянной боязни, что вот-вот начнётся то самое решающее испытание. В его присутствии «никак» отступало ненадолго, заглушалось, и Никки шажок за шажком начинала возвращаться. Он словно делился с ней своей энергией, но не минеральный, а жизненной, человеческой. Никки практически ничего не рассказывала ему о своих переживаниях, только если очень коротко, потому что боялась загрузить, знала, что и у него много проблем, или просто не хотела говорить о том, что и так очевидно.
