После школы Костя поступил в университет, благополучно его окончил, потом отслужил в армии и устроился на работу в полицию. Выбрал для себя ГИБДД. Но, несмотря на то что в форме, а главное, в фуражке, он смотрелся невероятно привлекательно и нравился даже самому себе, перевелся в уголовный розыск. Там меньше платили, больше нагружали и не обещали повышения в ближайшие годы, но Костя Марченко совершенно искренне желал бороться с преступностью. Причем, когда сказал об этом родственникам и друзьям, услышал в ответ смешки. А от двоюродного брата – следующую фразу: «Что, понял, как фигово сейчас гаишникам живется? На лапу не возьмешь, кругом камеры и регистраторы, а за зарплату кому охота горбатиться?» Костя не стал с ним спорить. Какой смысл? Брат, работающий продавцом сотовых телефонов, все равно останется при своем мнении: в органах служат одни взяточники, и в уголовке на лапу дают больше и чаще.
Косте, естественно, предлагали взятки. Как и его коллегам. Но в их бригаде не брал никто. Все были «честными ментами». Примером для всех был старший оперуполномоченный Седых (Седой), человек кристальной честности, невероятного трудолюбия, огромного сыскного таланта. За это его безмерно уважали и… прощали остальное. Седых был грубым, вспыльчивым, драчливым мужиком. Даже Костя, который считался его любимчиком, получал от старшего опера лещей. Но надо сказать, что «прилетало» от него не только подчиненным. Как-то Седых прокурору пинка отвесил. Причем прилюдно. Тот оскорбился и накатал на Седых жалобу. Любого другого уволили бы после подобной выходки, но терять опытнейшего следака начальство не хотело, поэтому он отделался выговором.
Седых ушел на пенсию в позапрошлом месяце. Он готов был сделать это еще три года назад, но не видел того, кто сможет его заменить. Костя Марченко нравился ему больше остальных, но тот был еще зеленым. Не по возрасту – опыту. И когда Тарантино дозрел, Седой отправился на покой. Провожали его всем управлением. Пили столько, что уборщицы наутро бутылки мешками вытаскивали. Естественно, не обошлось без драки, зачинщиком которой стал новоявленный пенсионер. Костя драчуном не был, скорее миротворцем, но и ему досталось, поэтому после проводов неделю ходил с фингалом под глазом.
Тарантино повысили по званию и по должности, он стал майором и старшим оперуполномоченным, поэтому именно он больше остальных переживал за то, что работать приходилось не в полном составе. Одному из бригады, Коле Синееву по кличке Лаврушка (он постоянно таскал ее с собой, чтобы после пары кружек пива, пропущенных после тяжелого трудового дня, отбить запах и избежать нагоняя от жены), пришла пора уйти в отпуск, но некому было передать его дела. Им обещали прислать человека еще на прошлой неделе, да не стажера, а опытного следователя, переведенного с другого участка, но шли дни, а ситуация не менялась. Лаврушка не роптал, но ходил с таким страдальческим видом, что Костя чувствовал себя виноватым. Он знал, что Колькина супруга каждый день выносит ему мозг. Она была совершенно невозможной женщиной с дурным характером, которым пошла в отца. Лаврушка умудрился жениться на дочери Седого.
* * *
Сегодняшнее утро началось с двух новостей – плохой и хорошей.
– С какой начать? – спросил Лаврушка, встретивший Костика в кабинете. Он дежурил этой ночью, поэтому был изрядно помят, но непривычно весел.
