– Оповещение пришло: научно-исследовательское судно «Надежда», есть аккредитация, на борту экологи, капитан, матросы – в основном русские, россияне.
– Хорошо, хоть и скучно. Может, китайцы заплывут или псевдоэкологи-китобойщики, а то закиснем на этом Анучине до конца смены.
– Не переживай, затишье бывает перед бурей. В óкруге затейников хватает. Объявят «сигнал номер три» или, например, «Внимание, цунами».
– Насколько я помню, «Внимание» уже было в этом году.
– Ну да, мне повезло, я в округе был, – ответил Николай. – Да у нас и кроме «Цунами» есть масса культурно-массовых мероприятий: «Тайфун», «Айзен на ми», «Филадельфия»6
– Не порть настроение, Коля, еще накаркаешь.
– Что, страшно стало? Ты же хотел движений. «Движухи», как говорили в детстве.
– «Движухи, движухи»… А сейчас как подростки говорят?
– Даже не знаю, что у них там в моде.
– На материке честные отроки-романтики мечтают убежать в «консу», появились уже «ультраконсы». Понятное дело, «конса» не каждому по зубам. Для многих это просто детская игра.
– «Консы» стало много. И каждая новость о ней обрастает все новыми и новыми подробностями. Масса проходимцев организует филиалы «консы», а сколько направлений – «либерконса», «ультраконса», «фриконса»…
– Скоро это пройдет! Еще несколько лет – и эмблема «консы» уйдет с аватарок в профилях социальных сетей, выйдет из моды и заживет своей тихой жизнью.
– О, вспомнил, как они говорят, – «ритмика». Не хватает «ритмики» отрокам, – сообщил Мацудов.
– Мы тоже и «ритмики» дождались, по ходу, и «движухи». Смотри, не «Филадельфия», конечно, но… У нас то густо, то пусто, – товарищ Николая открывал на компьютере новые сообщения и файлы.
Из штаба округа сообщали: «Сегодня, 7 июля 2043 года, из группы кораблей ВМС США в количестве четырех единиц отделилось гражданское судно, предположительно «экологи», и движется в сторону Малой Курильской гряды. Заявки на посещение и исследовательскую деятельность в прибрежных водах не поступало, как и сигнала «готовы к досмотру». Судно держит курс к Анучину. Вести наблюдение, при необходимости запустить летательные аппараты слежения».
Николай задумался: «Странное дело, как правило, экологи больших тихоокеанских стран, особенно здесь, стараются заранее оповещать пограничников о своем присутствии, а эти еще и в группе военных кораблей. Что им понадобилось? Bio Pacific разыгрывает очередную комбинацию, так сказать, на перспективу? В поисках китов, не окольцованных экологами, чтобы лет через десять-пятнадцать научных наблюдений объявить их своей собственностью? Что же, это не запрещает морское право! ТОМО, Jamal future, Norsk hwal, Vikingi и другие предприятия ищут в мировом океане новых китов, стремясь окольцевать как можно больше животных».
На бумагах, подписанных в результате многосторонних встреч и достигнутых соглашений, все было очевидно и ясно. Сложность же для российских пограничников заключалась в том, что по «китовой конвенции», отдельные статьи которой были непонятны даже ее авторам, наблюдение за китами разрешалось и в той самой двенадцатимильной береговой зоне. Кольцевание китов разрешалось уже в пятидесяти километрах от нее. Однако одни страны имели громадную береговую линию у океана со множеством островов, например, Дания, Норвегия, Россия, Япония, Индия. Другие же вообще не имели выхода к морю, однако согласно конвенции могли участвовать во всемирной охране китов и хозяйственном разведении сейчас, чтобы через десять-двадцать лет заниматься добычей животных. Помимо этого, одних китов, как, например, кашалота или сейнвала, разрешалось добывать, а финвала и гренландского кита – нет. Причем добыча китобойцам разрешалась уже в ста километрах от двенадцатимильной зоны.
