– То, что ты потеряла в этой сумке тебе не найти, – сказала она и присела рядом. – Руку дай!
– Мне не надо ничего, не нужно гадать, не нужно ничего знать наперед, мне нужно все забыть, – говорила Даша, а рука сама тянулась навстречу руке цыганки.
– Скажу, что вижу. Рука у тебя теплая и мягкая, добрая ты, доверчивая, но глупая, доверяешь тем, кого обходить надо. Человека для жизни ни того выбрала, не будет тебе счастья с ним – не спеши замуж. А выйдешь замуж, когда много переживешь, повидаешь и потеряешь, но это будет не скоро, хотя и навсегда. Прости милая, другой судьбы тебе не дано, не вижу я другой, а теперь иди, денег я с тебя не возьму. Иди с Богом.
Даша направилась домой и до самого прихода родителей все думала о том, что услышала от цыганки. Забежавшая Катя, заметила перемены в настроении подруги и спросила напрямик:
– Даш, что случилось? Ты последнее время стала какой-то другой.
– Не переживай, Катюша, все у меня нормально, сплю мало, устаю. Сдам зачеты, все наладится.
Виктора в этот вечер Даша так и не дождалась. На следующий день она не застала его и в институте, хотя пропуски занятий были для него редким и уважительным явлением. «Может, заболел?» – подумала она и решила после пары проверить. Не заходя домой, она направилась к дому, где жили Костя и Виктор. Дверь ей открыл Виктор, взлохмаченный и полуголый, соображающий впускать ли Дашу в квартиру. Пока он соображал, Даша сама прошла в прихожую и увидела в проеме двери разобранный диван, а на нем свою сокурсницу в неглиже.
– Извини, я думала, ты заболел. А ты оказывается жив, да еще как здоров.
– Я женюсь на тебе, как обещал, но пока не мешай мне наслаждаться жизнью, – говорил он, прикрыв дверь в квартиру.
– А кто тебе сказал, что я выйду за тебя замуж? Я сама во всем виновата, увлеклась красивой оболочкой. У меня одно условие – переведись в другую группу и делай вид, что мы с тобой едва знакомы. Сделаешь, для тебя пройдет все безболезненно, нет – обещаю неприятности, ты знаешь – я могу. Думай!
Дома Даша дала волю слезам. «Как же я могла влюбиться в этого Казанову? Где были мои глаза и уши? Весь курс не воспринимал его ухаживания всерьез, он менял девушек как перчатки и я, зная об этом, стала той самой разменянной парой. Надо поговорить с мамой. Делать аборт тайком от родителей нельзя, все тайное рано или поздно становится явью» – думала она.
Дождавшись родителей с работы, она накормила их ужином, убрала посуду и только после этого решилась.
– Мама, пойдем ко мне, нужно поговорить, – сказала Даша матери, уселась на кровать по-турецки, ожидая, когда мама устроится в кресле со словами: – «У тебя проблемы?»
– Мамочка, я беременна, мне нужно сделать аборт, – выпалила Даша. – Я не была еще у врача, срок недель 5-6. Ты только меня не уговаривай, я не хочу рожать ребенка от человека, которого не люблю. Я знаю, что аборт при первой беременности опасен последствиями, но я не хочу, – Даша заплакала. Она не заметила, как в комнату вошел отец, все это время стоявший под дверью, слыша весь разговор.
– Даша, дочка, это ведь и твой ребенок, – садясь на кровать и обнимая дочь, говорил Андрей Иванович. – Как знать, может он не унаследует ничего от горя родителя. Через 3-4 месяца он уже будет «пинать» тебя ножкой, напоминая о себе. Ты поссорилась с Виктором? Что могло случиться? Только не пори горячку, объясни нам с мамой доступно.
