– Ma quanto sei bella, proprio bellissima[7]! – сладко запел хозяин кафе.
А Мирослава подошла к Даниелю и вплыла в его объятия.
– Спасибо, Даниель, мне нравится новая одежда.
Он держал её крепко, согретый её улыбкой, чувствовал под пальцами тонкие рёбра и хотел прямо сейчас утащить девушку куда-нибудь, сорвать с неё все эти новые шмотки, и исцеловать её с головы до ног.
«Она постоянно возбуждает меня, это и хорошо, и странно».
– Пошли, Мири, нам ещё надо в супермаркет.
– Даниель, а пальто, я забыла про него.
Она вытащила из пакета синее с чёрными пуговицами пальто, оторвала ценник, надела, покрутилась на каблуках, и из девчонки с пляжа превратилась в модную молодую красавицу.
Даниель и мороженщик уставились на нее с восхищением.
– Grazie mille, signore[8] – улыбаясь, она ласково пожимала руки итальянцу.
Мороженщик сбегал за прилавок, принёс ей ещё рожок мороженого, большую салфетку и сказал: «Синьорина, осторожно, не испачкайте свое новое пальто».
День третий. Поездка в супермаркет
Расставшись с хозяином кафе, они пошли по улице, Даниель нёс пакеты, Мирослава ела мороженое, прохожие глазели на неё, улыбались, она улыбалась в ответ. История с порванным платьем позабылась.
В машине Мирослава сидела молча, скользила глазами по встречным автомобилям, мелькающим деревьям, белым домикам с газонами и клумбами.
– Что тебе сделала та ненормальная? Отчего ты так расстроилась? – поспешил выяснить Даниель.
– Она говорила мне неприятные слова, что я тощая и некрасивая, что она лучше меня, и она должна быть на моём месте, что рядом с тобой должна быть красивая девушка, а не бледная моль, что ты скоро меня бросишь. Я слушала её и молчала, её слова не задевали меня. Эта девушка не обязана относиться ко мне хорошо, хотя я ей ничего не сделала и даже не знаю её. Но она дёрнула за моё платье и порвала его. Моё эльфийское платье! Аматаэль вышивала его для меня, – она снова плакала.
– Я куплю тебе тысячу платьев, ты только не плачь, – он съехал на обочину, остановил машину, обнял девушку, успокаивал, высушивал пальцами дорожки слёз, – не надо плакать из-за какой-то дуры.
– Но я схватила её за руку, я чуть было не ударила её, я чуть было не ударила человека из-за платья, – она безутешно рыдала.
– Мири, всё прошло, от меня никуда не отходи, на девиц этих внимания не обращай. Сейчас приедем в супермаркет, накупим еды, ты ведь хотела баловать меня своими кулинарными шедеврами.
И чтобы развеселить девушку, неожиданно предложил: «Садись, порули, ты же супердрайвер», – и вышел из машины.
Мирослава недоверчиво посмотрела на него, но не отказалась, перебралась на водительское место, он сел рядом.
– Объяснить тебе, как вести этот автомобиль?
– Не надо объяснять, все понятно, я видела, как ты ведёшь, мне достаточно.
И она резко рванула с места, вдавив педаль. Заревел мотор, дорога стремительно полетела навстречу.
– Мири, сбавь скорость, нас оштрафуют, это не автобан, – закричал он.
Девушка послушалась его, стрелка на спидометре поползла вниз. Даниель облегчённо вздохнул.
«А она отчаянная и ничего не боится».
Сам он не любил слишком быстрой езды и водил очень аккуратно. Он уже захотел отправить Мири обратно на место пассажира, но взглянув на неё, передумал. Она теперь ехала медленней, точно вписывалась в каждый поворот извилистой дороги. Её глаза ярко сияли, она улыбалась и счастливо смотрела на него, на мгновение отводя взгляд от дороги.
