– То есть данные были стерты.
– Скорее всего не стерты, а закрыты. Думаю, информация где-то есть, но она не связана с идентификационными кодами тех, кто имеет соответствующий допуск. Это примерно то же самое, как если бы человеку перерезали спинной мозг.
– Похоже, ты успел побродить по виртуальному миру.
– Главные компьютерные системы Госдепа не интегрированы, отсюда и много несоответствий. Но для начисления зарплаты, налоговых вычетов, калькуляции расходов, закупок и тому подобного все пользуются той же операционной программой, что и мы. – Кастон оперировал бухгалтерскими категориями с легкостью официанта, перечисляющего блюда из меню. – Если разбираешься в операционной программе бухучета, то без труда найдешь доску, которую можно перекинуть с одного корабля на другой.
– Как Капитан Кидд, когда он гоняется за Синей Бородой.
– Не хотелось бы тебя огорчать, но я не уверен, что Синяя Борода – реально существовавший персонаж. А потому у меня есть сомнения относительно упоминания о нем в резюме Капитана Кидда.
– Так что, Синей Бороды не было? Ну и ну. Ты еще договоришься, что и Санта-Клауса тоже нет.
– Похоже, родители напичкали тебя непроверенной информацией, – с непроницаемым лицом ответил Кастон. – Не помешало бы почистить файлы. – Он неодобрительно посмотрел на разбросанные по столу нерассортированные документы. – Думаю, общее представление ты получил. Если кого-то невозможно переправить с борта на борт общепринятым способом, то стоит поискать обычную доску. Удивительно эффективный метод.
– И что ты раскопал, когда перекинул эту свою доску?
– Пока не очень много. Мы еще проверяем полученные файлы. Выяснилось, что он работал под оперативным псевдонимом Таркин.
– Таркин, – повторил Норрис. – Оперативный псевдоним без имени. Все очень странно. Ладно, что нам известно об этом парне?
– Мы знаем главное: агент Таркин не просто работал в Отделе консульских операций. Он входил в состав команды Политической стабилизации.
– Должно быть, мастер грязных дел.
Мастер грязных дел. Кастон презирал такого рода эвфемизмы. Судя по всему, беглец был опасным социопатом. Только такие и могли успешно работать в ППС.
– Подробностей его оперативных дел крайне мало. Проверка по базам данных Госдепартамента ничего не дала: папка Таркина есть, но только пустая.
– А что подсказывает интуиция?
– Интуиция?
– Да, твой инстинкт, что он тебе шепчет?
Кастон с опозданием понял, что Норрис так шутит.
С самого начала Кастон ясно дал понять, что относится к таким вещам, как «инстинкт» или «чутье», с крайним недоверием. Его раздражало, когда кто-то просил дать ответ на основании «инстинкта» или «интуиции» еще до того, как предоставленная информация укажет хотя бы общее направление: работать, основываясь на подозрениях и предчувствиях было для него равнозначно стрельбе холостыми. Гадание на кофейной гуще мешает логическому осмыслению, основанному на четких и строгих законах здравого смысла и вероятностного анализа.
Норрис не выдержал – губы разошлись в довольной ухмылке.
– Ладно, ладно, это так, для смеху. Но ты все-таки скажи, с кем мы имеем дело? Что говорит твоя… как это… да, матрица решений?
Кастон ответил намеком на улыбку.
– Все это весьма и весьма предварительно. Но некоторые пункты указывают на то, что беглец, как у нас любят выражаться, тухлое яйцо. Ты, полагаю, знаешь, как я отношусь к агентам, которые работают за границей. Если тебе платят, ты обязан соблюдать установленные федеральным законодательством правила. Это не самоуправство. Можно сколько угодно говорить о «грязной работе», но я считаю так: либо это санкционировано, либо нет. И никакой золотой середины быть не может. Хотелось бы знать, почему федеральное правительство принимает на службу таких, как этот Таркин. Когда только наши спецслужбы поймут, что это никогда не срабатывает.
