– Четыре шага и променад, – начал он в надежде, что знакомые движения ее успокоят. – Делаем угол.
Она споткнулась, остановилась и закрыла лицо руками. Ее плечи дрожали, она тщетно пыталась удержаться от всхлипов.
– Извините.
Лиэм больше не мог притворяться, что ничего не замечает. Бурное проявление долго сдерживаемых эмоций приводило его в замешательство. Он знал, что Полли не плакса. Довести ее до слез могло только что-то ужасное. Ей требовалось плечо, чтобы излить горе, и за неимением других вариантов он обязан был подставить свое.
– Полли, – сказал он мягко. – Вы не можете плакать и танцевать одновременно.
– Я уже в порядке.
Лиэм протянул руку и смахнул слезинку с ее щеки:
– Нет. А я не настолько эгоистичен, чтобы делать вид, что ничего не случилось. – Он вздохнул. – Рассказывайте.
Что Полли могла сказать? Если Лиэм узнает о Гарри, то начнет ее жалеть, а она этого не переживет. Она отрицательно покачала головой:
– Нам в любом случае нужен перерыв. Идите поставьте чайник.
Она была благодарна за возможность побыть одной, промокнуть салфеткой глаза и немного успокоиться. Когда чайник почти закипел, Лиэм вошел в кухню и протянул ей плитку шоколада. От этого Полли захотелось поплакать еще, но она видела, что слезы смущают Лиэма.
– Лучше? – поинтересовался он, протягивая ей чашку кофе.
– Да, – соврала она.
– Теперь расскажете?
Полли перевела дыхание.
– Я… не могу танцевать под эту мелодию.
– Грустные воспоминания? – догадался он.
– О том, чего не случилось.
Лиэм нахмурился:
– Не понимаю.
Полли вскинула голову:
– Если я скажу, обещайте меня не жалеть. Хорошо?
Лиэм по опыту знал, откуда взялось это условие. Его так жалели и после аварии, и после развода, что перестали воспринимать как полноценного человека. Ему стало казаться, что у него на лбу вытатуировано слово «Жертва».
– Договорились, – подтвердил он, догадываясь, что ему предстоит выслушать.
– Сегодня день моей свадьбы.
Вот этого он не ожидал. В газетах не писали, что Гарри бросил Полли за несколько дней до свадьбы.
– А под эту песню мы должны были танцевать первый танец. – Она одарила Лиэма сияющей улыбкой, которую он уже привык считать признаком полного отчаяния.
– Простите меня. Если бы я знал, выбрал бы что-нибудь другое.
– Мне надо было вас предупредить, но ее не было в вашем списке. И я не хотела показаться вам жалкой развалиной, с которой нужно носиться как с больной.
– Я не считаю вас жалкой. В газетах писали о разрыве, но я не подозревал, что все случилось накануне свадьбы. С вами поступили жестоко.
– Хуже было бы, если бы Гарри просто не явился сегодня в церковь. Кроме того, он сам мне все сказал, а не поручил шаферу или еще кому-нибудь.
«Может, и так, но он не помешал бульварному листку напечатать фотографии Полли с пустым взглядом и таким видом, словно она переживает конец света», – подумал Лиэм.
– Или мы могли обвенчаться сегодня, а потом он осознал бы ошибку. Тогда к эмоциональной чехарде прибавилась бы еще юридическая.
О да. Это Лиэм прекрасно понимал. Прошел насквозь, вышел с другой стороны, мог открывать справочное бюро.
Наверное, Полли очень любила жениха, если ищет оправдания его оскорбительному поведению.
– Представляю, как трудно отменить свадьбу в последнюю минуту. Надеюсь, он взял все на себя?
Она покачала головой:
– Нет, я сделала это сама.
Лиэм присвистнул. Как назвать парня, который все разрушил, а потом заставил Полли разгребать обломки?
