– Энтони, не надо… – выдохнула Джулия и опустила глаза.
Он с трепетом уставился на ее вздымавшуюся от волнения великолепную грудь. Фицджелдер наслаждался ею на протяжении трех лет.
От этой мысли Энтони затошнило.
– Хочешь остаться верной моему кузену?
– Нет, дело не в этом, я…
– Я так и думал. Верность не самая сильная твоя черта.
– Отдай мое одеяло. Мне холодно, – заявила она.
Энтони улыбнулся:
– Может, ты позволишь мне согреть тебя?
– Я хочу, чтобы ты отдал мне одеяло и ушел.
– Но почему же, дорогая? Боишься, что ночь со мной скомпрометирует тебя в глазах муженька?
– Он мне не муж! – бросила Джулия.
– Нет? А кто же?
– Это долгая история. А теперь отдай мое одеяло и уходи.
– Я хочу услышать долгую историю, Джулия.
– Нет. Уходи.
– Почему? У тебя закончились лживые истории? Какой стыд.
Джулия снова потянула на себя одеяло. Энтони сел на кровать.
Боже, ему нужно научиться себя контролировать. Как ей удается вить из него веревки?!
Черт, он должен все прояснить. Однако сейчас ему было ясно лишь одно: его влечет к ней, он хочет ее, и она доступна.
Его ладонь коснулась ее плеча и провела плавную линию от ключицы к груди. Джулия резко вздохнула, и он почувствовал, как какая-то сила нахлынула на нее, накрывая с головой и его самого. Он обвел большим пальцем ее нежный сосок.
– Не лги мне, Джулия, – сказал Энтони. – Я ведь даже знаю о ребенке.
– О ребенке? – Она вздрогнула от его прикосновения.
– Кузен рассказал. Он, кстати, получил от рассказа большое удовольствие.
Боже, эти слова едва не застряли у него в горле, но он должен был их произнести. Джулии следует знать, что ему известно обо всех ее грехах.
Едва заметным движением он крепче сжал ее грудь и продолжил:
– Он явился ко мне позлорадствовать. Для Фицджелдера увести тебя было настоящим триумфом. Когда он узнал, что ты беременна, это лишь добавило масла в огонь. Он хвастался тем, с какой легкостью ты ушла к нему, как счастлива сменить мое предложение на его. Подонок не мог дождаться, когда ты родишь и он станет воспитывать моего ребенка как своего.
– Твоего ребенка?
Джулия отпрянула.
– Я все знаю, Джулия, – сказал Энтони. – Это был мой ребенок. Ты могла не говорить мне об этом, но Фицджелдер не скрыл ничего. Ты знала, что беременна, но все же оставила меня и ушла к Фицджелдеру.
Глаза Джулии удивленно округлились, но она ничего не ответила.
– Что с ребенком, Джулия? – спросил Энтони. – Я слышал, он умер. Но поскольку я также слышал и о твоей смерти, прости мне мой скептицизм.
– Это правда. Ребенок умер.
– Но все же ты здесь и готова к новым приключениям.
Он надеялся, что это замечание ее ранит. Так и произошло, судя по выражению ее лица.
– Что ты пытаешься скрыть, Джулия? – спросил Растмур. – Что была рада его смерти? Что ж, полагаю, я мог бы разделить твои чувства. Для малыша в самом деле лучше было бы умереть, чем вырасти приемышем Фицджелдера… и с такой матерью, как ты.
Джулия побледнела.
– Ты не знаешь, что было бы лучше, – прошептала она. – По крайней мере Фицджелдер дал бы ребенку дом и имя.
– И сделал бы из него чудовище. Нет, Джулия, лучше так, как случилось. Лучше и для ребенка, и для тебя. У тебя ничего не выйдет со мной, как бы ты ни хотела. Полагаю, нам обоим лучше удовольствоваться тем, как сложилась наша жизнь.
Энтони встал и направился к двери. Он все еще держал в руках одеяло и теперь швырнул его в Джулию. Она завернулась в него.
