Прекрасная Юнона - страница 20

– Прошу прощения. Вы должны были разбудить меня пораньше.

– Это ни к чему.

Мартин протянул руку за упряжью, которую оставил на стенке стойла. Еще вчера он подумал, какого цвета будут ее глаза при свете дня. Два озера из янтаря и прозрачной зелени, подсвеченной золотом. Мартин возблагодарил судьбу, что не разглядел ее до того, как ему пришлось провести рядом с ней ночь. Румянец, вспыхнувший на ее щеках, подсказывал, что она испытывает очень похожие чувства. Он улыбнулся и испытал облегчение, когда Хелен улыбнулась в ответ.

– Дороги немного просохли, и мы можем попытаться проехать.

Хелен последовала за Мартином на улицу и остановилась, чтобы вдохнуть свежего утреннего воздуха. Она увидела, как тот борется, пытаясь запрячь отдохнувших лошадей, и пошла вперед, чтобы помочь. Хелен двигалась ровным шагом, чтобы еще больше не испугать и без того взвинченных животных. Взяв под уздцы одну лошадь, она принялась тихим голосом бормотать нежности и поглаживать ее бархатный нос.

Мартин одобрительно кивнул ей. Совместными усилиями они успешно запрягли коляску.

Не выпуская из рук поводьев, он подошел к Хелен, намереваясь поднять ее и посадить на сиденье.

– Э-э… Я оставила вашу шинель и одеяло на сеновале, – вдруг выпалила она, надеясь, что он не заметит, как она покраснела. От одной мысли, что он снова прикоснется к ней, Хелен охватила паника. Понаблюдав за ним последние десять минут, она не могла понять, как у нее хватило мужества пережить эту ночь.

Черные брови поползли вверх, серые глаза задумчиво остановились на ее лице. Мартин протянул ей поводья:

– Я принесу их. Стойте спокойно и не двигайтесь.

Мартин вернулся через две минуты, которые стали для Хелен тяжелым испытанием. Он положил одеяло и шинель под сиденье, а потом протянул руку за поводьями. Хелен передала их. В следующий миг его руки сомкнулись у нее на талии, и она на секунду оказалась в невесомости, прежде чем аккуратно опуститься на сиденье.

Делая вид, что поглощена складками юбки, Хелен думала о том, насколько волнующими оказались для нее все эти новые переживания. Она не могла точно определить, что испытывала каждый раз, когда он прикасался к ней. Но у нее не возникало никаких сомнений в том, что это нечто совершенно неприличное. И очень приятное. И, похоже, вызывающее привыкание. Несомненно, это был один из тех трюков, к которым прибегали опытные волокиты, чтобы порабощать восприимчивых женщин. Хотя нельзя сказать, чтобы ее бывший муж обладал этой способностью. Впрочем, потом, отдавая ему должное, Хелен изменила к нему отношение. Артур никогда не уделял ей, застенчивой шестнадцатилетней девочке, на которой женился ради приданого, много времени. Он неделями пропадал в обществе опытных куртизанок. И все же ни один из тех воздыхателей, которые появились у нее с тех пор, как она снова стала вращаться в обществе, не производил на нее такого впечатления, как Мартин Уиллисден.

Коляска пришла в движение. Взгляд Хелен упал на его руки, на длинные сильные пальцы, державшие поводья. Его ловкость еще усиливала впечатление очевидной мужской искушенности – той искушенности, которая светилась в мерцающей глубине этих серых глаз. Какой бы она ни была и откуда бы ни проистекала, ее следовало опасаться. Хелен не должна была забывать об этом.

Солнечный луч упал ей на лицо. Хелен подняла голову, вдыхая свежий аромат омытой дождем зелени. Ее молчаливая отповедь самой себе безусловно пришлась очень кстати. Как ни старалась, Хелен не могла воспринимать угрозу со стороны Мартина серьезно. Это было приключение. Первое за многие годы. Даже осознавая, что это необходимо, Хелен не хотела ограничивать себя жесткими рамками, чтобы не испортить удовольствие. В конце концов, ситуация сложилась из ряда вон, и всякие условности и светская щепетильность неизбежно отходили на второй план. Так почему ей не насладиться свободой, предоставленной моментом?