– Да, бывал.
– Космические поселки, как правило, представляют собой замкнутые, закрытые городки, с искусственным климатом, вентиляцией, искусственной сменой дня и ночи, ну и так далее. Трентор отличается от них исключительно своей многонаселенностью. Правда, у нас гравитация естественная, и ни один космический поселок не может сравняться с нами по масштабу производства микроорганизмов для питания. Чего у нас только нет; дрожжевые танки, грибковые теплицы, бассейны с водорослями… Конечно, если бы не вкусовые добавки, есть все это было бы невозможно.
Селдон почти управился с сандвичем, и чем дальше, тем менее отвратительным тот ему казался.
– Значит, ты говоришь, со мной все будет в порядке?
– Бывают случаи, когда такая пища повреждает кишечную флору, и время от времени какой-нибудь чужеземец может заполучить расстройство пищеварения, но это редко, да и проходит быстро. Ты давай, пей молочный коктейль. Он тебе, правда, тоже вряд ли понравится. Зато он содержит профилактическое средство от расстройства кишечника – так, на всякий пожарный…
Селдон поморщился.
– Ой, Челвик, хватит, лучше не говори больше об этом, Как-то мне не по себе от этой лекции.
– Тогда допивай коктейль, и вперед.
Попутчики быстро покончили с едой, и снова пустились в путь.
13
Вскоре они снова на полной скорости неслись по туннелю. Селдон наконец решил задать вопрос, который вертелся у него на языке уже около часа.
– Почему ты считаешь, что Галактическая Империя умирает?
Челвик повернулся к Селдону лицом.
– Я же журналист. На меня сыплется громадное количество информации, статистики. Публиковать я; правда, могу лишь малую толику из того, что узнаю. Население Трентора уменьшается. Двадцать пять лет назад оно составляло почти сорок пять миллиардов. Частично это связано с падением уровня рождаемости. Однако тут нужно учесть, что рождаемость на Тренторе никогда не была особенно высока. На самом деле, походишь по Трентору, приглядишься повнимательнее, и заметишь, что детей на улицах совсем немного при таком-то колоссальном населении. И все равно рождаемость падает. Ну, и потом – эмиграция. Уезжает с Трентора гораздо больше народа, чем приезжает.
– Учитывая высокую численность населения, – вставил Селдон, – это вовсе не удивительно.
– Согласен, но раньше такого не было, вот это-то и удивительно. И еще – торговля по всей Галактике сейчас идет гораздо менее оживленно, чем раньше. Люди думают так: раз сейчас нет никаких восстаний и войн, значит, все хорошо, и все тяготы прошлых столетий миновали. Тем не менее, как это ни парадоксально, политическая борьба, революции, войны – все это признаки жизни. А сейчас – какая-то всеобщая усталость. Все спокойно – но не потому, что люди довольны и счастливы, а потому, что устали и сдались.
– Ну, не знаю, не знаю, – недоверчиво проговорил Селдон.
– А я знаю. Взять хотя бы феномен антигравитации. Гравитационные подъемники существуют, но широкого распространения не получили. Изобретение оказалось нерентабельным, однако никто и не предпринимает никаких попыток превратить его в рентабельное. Научный прогресс замедлился, ни о какой скорости в развитии техники говорить не приходится. Какая там скорость! Прогресс не движется, а ползет черепашьим шагом. В отдельных областях так и просто застой. Неужели ты и этого не замечаешь? Ты же математик, в конце концов!
– Не могу сказать, чтобы я сильно задумывался об этом!
