Я же, переведя взгляд с его лица на руку, прошептала:
– А…
– А… чёрт знает, как там её звали, уже ушла. Я, после того, как её выпроводил и забрал еду, тебя пошёл искать и, вот, обнаружил почему-то здесь, – он словно мои мысли прочитал. И от этого я уже покраснела как помидор. Не дай Бог, он на самом бы деле умеет читать их – вот был бы кошмар! Что я там про него только не думала, в каком виде и позах не представляла…
Но руку я ему подала, и, ощутив тепло его тела, пусть только от ладони, мне как-то вдруг стало легче. А если ещё и наконец-то принять его желание помочь, а не злобно открещиваться, то и вовсе – чудо у меня, а не начальник…
Когда мы поднялись на второй этаж, я, под предлогом помыть руки, зашла в уборную и смыла в очередной раз черные потеки с глаз. Может, мне стоит водостойкую уже косметику покупать? А ещё лучше – просто перестать рыдать постоянно.
Зайдя в его кабинет, я увидела, что на столе стоят тарелки, мне опять поставили стул, а сам Нуар, вольготно развалившись в кресле, закинув ногу на подлокотник, смотрит в экран смартфона.
Постаравшись всеми силами не смотреть на диван, я подошла к столу, села на стул и, как школьница, сложила ручки на коленях.
До того, как я сюда вошла и не почувствовала умопомрачительный запах от сочного стейка и других деликатесов, я даже не думала о еде и чувстве голода. Зато сейчас мой желудок противно заскрипел, а я вспомнила, что не ела со вчерашнего утра. Днем просто замоталась, пока ездила апартаменты смотреть. Вечером – совсем другим голова была забита. Да и утром не выпила даже чашки кофе.
Отложив телефон, Нуар улыбнулся мне и кивнул на стол:
– Ешь, а то Эл с Тиром придут, пожрут всё, как саранча. А потом и некогда особо будет. Кей сегодня обещал быть до полудня. Он нам всем работки подкинет. Скучать точно не придется.
Благодарно кивнув, я приступила к еде, мужчина же, увидев, что стакан с кофе у него только один, нахмурился, после чего открыл нижний ящик стола, достал оттуда два больших пузатых бокала и, разлив по ним горячий черный напиток, плеснул ещё и из бутылки, тоже вытащенной из того же ящика, какого-то янтарного напитка. Да от души так налил, не накапал «для запаха».
Пододвинув один бокал мне, на полном серьезе произнес:
– Выпей. Думаю, что тебе это нужно.
Я отпираться не стала. Выпить немножко, чтобы успокоиться, действительно стоит. И уже поднеся бокал к губам, кое о чем вспомнила и поставила его обратно на стол:
– Простите… У меня к вам будет одна просьба. Я понимаю, что с моей стороны это…
– Мила, прошу, – скривился мужчина весь, будто съел лимон, причем целиком, – избавь меня от витиеватых фраз, особенно утром. И скажи прямо, что тебе нужно.
– Д-деньги… Не могли бы вы… и на этой неделе авансом заплатить. Я знаю, что это…
– Я бы всё же хотел для начала выслушать, что у тебя произошло, – недовольно буркнул он, – но лезть не буду и настаивать пока тоже не стану…
И, сказав это, он уже молча достал чековую книжку и, написав нужную сумму, поставив подпись, оторвал бумагу, и протянул мне со словами:
– Если нужна помощь – скажи мне, не стесняйся, – Нуар не отпустил чек, пока я не кивнула и не произнесла:
– Хорошо. Обещаю… Спасибо.
И, посмотрев на чек, я впервые внимательно рассмотрела его подпись. Размашистую, красивую: Нуаршан Нуворэй…
Всё же, интересно, откуда он. Нуар на французском означает «чёрный», Нуво – вроде бы «новый»… Но тот странный язык, на котором он иногда с кем-то разговаривает, точно не французский. Может, мужчина из какой-то страны, где живет много выходцев из Франции, к примеру, Бельгии…
