Задаю вопрос: «Ты, когда человеку по телефону угрожал, деньги с него требовал, каким пальчиком на трубке номер набирал?» «Вот этим», – показывает. «Ну, раз этим, вот пусть он и отвечает». И ломаешь ему палец на глазах у всех остальных. Потом стоишь спокойно и ждешь, что будет дальше. Как правило, один орет, а толпа в кусты – и бегом.
Но сейчас что делать? Сейчас-то я уже священник. Не могу я, как раньше, людям пальцы ломать. А только словом не пронять этих ребятишек, они уже в слово без силы не верят. Вот такая у меня появилась проблема, батюшка.
Месяца через два после того нашего разговора встречаемся с отцом Виктором в областном центре на ежегодном общеепархиальном крестном ходу. Разговорились.
– Кстати, – спрашиваю, – чем закончилась та история про твоего приятеля-афганца?
Отец Виктор улыбнулся:
– Там все, слава Богу, уладилось. А ребятки оказались на самом деле очень милыми и слушали меня внимательно. На днях они мне звонили, доложились, что в церковь заходить стали, батюшке тамошнему помогают.
Сказать честно, меня его слова просто потрясли. Как такое может быть? Как из хулиганов вдруг в какую-то пару месяцев люди превращаются в верующих прихожан? Здесь бьешься-бьешься годами, чтобы человека в Церковь привести, а тут… Чудеса, да и только.
– Батя, ты, наверное, волшебное слово знаешь. Поделись опытом. Как тебе это удалось?
Батюшка засмущался, но чувствовалось, что ему приятно вспомнить его недавнюю миссионерскую поездку.
– Приехал я к другу, и тот указал мне на автомастерскую. Она вожаку местной шпаны принадлежит, той самой, что третировала его. Вызвал я того на улицу, поговорить, мол, нужно. Он, как моего приятеля увидел, так все сразу и понял. Вечером уговорились встретиться. Ладно, подождал я до вечера. Заезжаю в мастерскую, там этот самый парень и с ним еще трое. Подошел к ним: «Может, поедем за городом пообщаемся?» Они ухмыляются, чудно им с попом говорить, тем более я их как бы на разборку приглашаю. Поехали. Я на своей машине, они вчетвером – на своей. Отъехали от города километров пять, остановились в лесочке. Удобное место, тихое.
Смотрю на них, а они перемигиваются друг с другом и руки прячут кто за спиной, кто за пазухой. Понятно, скорее всего, кастеты, а может, и монтировки приготовили. И все это на одного смиренного попа. Нет, думаю, так дело не пойдет, и разговора у меня с вами не получится. Ну что же, придется брать инициативу в свои руки. Подошел к машине, открыл багажник, достал свою «Сайгу», она у меня именная, мне ее ребята мои, когда я на пенсию из отряда уходил, на память вместе с разрешением на ношение подарили. Внешне она вылитый автомат, хотя оружие это охотничье. Передернул затвор, смотрю, не ожидали они такого. Наглые ухмылки с лиц исчезли, а после того, как выстрелил в землю у них перед ногами, они и вовсе на колени попадали и игрушки свои побросали. В глазах страх. Ладно, думаю, напугать я вас напугал, дальше-то что? Что им сказать? Жалко мне их стало, ведь совсем еще мальчишки, только-только жизнь начинают, а уже заблудились.
И не знаю, откуда мне пришла эта мысль? Только стал я им про сына рассказывать, про моего Андрюшку. Я тебе-то самому про него рассказывал, нет? Ведь он же нам с матушкой Богом данный. Мы же после дочек, что в самом начале нашей семейной жизни родились, все мальчика хотели. А закрыл Бог чрево у моей половинки, и никак. И по врачам ходили, операцию жене делали, а все не получается. А когда я в Церковь пришел, священником стал, помню, прошу духовника своего: «Помолись, батюшка, мы уже с супругой в возраст входим, а мальчика все нет». А он мне: «Ты вот что, попроси святейшего Алексия помолиться о вас с матушкой. Есть у него такой дар, насчет ребятишек, это я точно знаю». – «Ничего себе, – думаю, – как же я простой священник буду просить самого патриарха о моем семейном деле молиться? Мне же к нему еще пробиться нужно». И вот подгадал момент. Привозят в Москву мощи апостола Андрея Первозванного. Узнаю, где святейший будет молебен служить, беру матушку и едем. Смелость, как ты знаешь, города берет.
