Купец достал из кармана халата острую палочку и стал тыкать птицу. Она вскрикнула и отшатнулась к противоположной стороне клетки.
– Что он делает, живодёр! – закричала я.
– Спокойнее, Полина. Это не наш мир.
– Но ей же больно! Неужели мы никак не можем помочь?!
– Ты знаешь правила не хуже меня. Если не хочешь смотреть, то крути стрелки или закрывай портал.
Я представила часы. Время начало ускоряться. Мы оказались в другой комнате, живодёра-купца не было, только его слуги и клетка с птицей. Ещё пара оборотов короткой стрелки и я увидела, как птицу продали мужчине европейской внешности, в костюме для верховой езды.
Потом мы с Ирмой стали свидетелями того, как на перекупщика напали всадники с мечами, его убили и забрали птицу.
Так гамаюн попала в город, напоминающий средневековую Москву. Деревянные дома, купола церквей, каменные стены кремля – такие картины я помнила по урокам истории.
Вслед за птицей мы оказались в высоком деревянном доме с резными наличниками на окнах. Клетку отнесли в комнату, все стены которой были покрыты разноцветными коврами, и оставили на столе.
Молодой мужчина в кафтане с расшитыми длинными рукавами смотрел на гамаюн. Его глаза были широко открыты от удивления и восхищения.
– О, волшебная птица, два века тебя не встречали в наших краях! – мужчина переплёл пальцы рук и подошёл к клетке вплотную. – Наконец-то мечта рода исполнена, и ты попала в семью князя Северных земель.
Он взял со стола кожаную перчатку, натянул её на левую руку и открыл клетку. Правой рукой посадил птицу-гамаюн на перчатку и отошёл от стола.
– Здесь тебя никто не обидит, Великая. Ты ни в чём не будешь нуждаться и сможешь улететь домой, когда пожелаешь.
Птица следила взглядом за новым хозяином, казалось, она понимала всё, что он говорил.
– Почему она не улетает, Ирма? – удивилась я.
– Не может. Местный климат ей не подходит, она замёрзнет на улице. Да и птица слишком далеко от родного острова, она не сможет перелететь через море.
– Бедняжка. И она обо всём знает?
– Да. Давай ускорим время. Гамаюн могут прожить двести-триста человеческих лет. Покрути стрелки часов. Я начинаю чувствовать зов кристаллов – скоро и ты его услышишь, и пора будет возвращаться.
Я снова представила циферблат и начала медленно вращать короткую стрелку. Увидела, что князь ухаживал за птицей и никого к ней не подпускал. Вскоре гамаюн стала давать ему краткие видения будущего при помощи телепатической связи. Это помогало успешно отражать нападения соседей.
Раскрутив часовую стрелку быстрее, я стала свидетелем смерти князя. Птица перешла по наследству к его старшему сыну.
Стрелка бешено вращалась, сменялись поколения хозяев, менялась и сама гамаюн. Вот уже девочка с ярко-красным бантом на рыжих волосах гладила повзрослевшую птицу.
– Стоп, мы в конечном пункте, – сказала Ирма.
Я остановила стрелки как раз вовремя, чтобы увидеть, как птица передавала девочке мысль, что скоро уйдёт.
– И мы больше никогда не увидимся, – раздался тонкий обиженный голос ребёнка.
– Увидимся обязательно, – впервые услышала я отрывистую речь птицы. За время, проведённое с людьми, гамаюн научилась разговаривать.
– А я тебя узнаю? – не унималась девочка.
– Нет. Но я узнаю тебя. Этого будет достаточно.
– Не уходи, пожалуйста!
Птица не ответила. Взгляд её золотых глаз стал мутным, она покачнулась и обмякла.
Так ушла волшебная птица, а я услышала странное гудение. Звук напоминал шум приближающегося поезда и становился всё громче и назойливее.
