– Понятно.
Линли дал своему другу телефон гостиницы, чтобы тот передал его Хелен с просьбой позвонить, если она вернется не слишком поздно. Им не удалось толком поговорить перед его отъездом в Дербишир, сказал он Сент-Джеймсу. Даже для него самого такое объяснение прозвучало весьма неубедительно.
Сент-Джеймс пообещал, что передаст его сообщение Хелен, и поинтересовался, понравился ли Линли Дербишир.
Это было завуалированное предложение обсудить порученное Линли дело. Сент-Джеймс никогда не задавал прямых вопросов. Он слишком высоко чтил неписаные законы людей, связанных с уголовными расследованиями.
Линли внезапно понял, что ему действительно хочется поделиться со старым другом. Он коротко перечислил факты: две смерти, разные виды оружия, одно из орудий убийства отсутствует, личность убитого парня не установлена, имеются анонимные письма, составленные из газетных вырезок, и небрежно написанное указание, что «эта сучка поимела свое».
– Оно является своеобразной подписью под преступлением, – заключил Линли. – Впрочем, Ханкен считает, что последняя записка подсунута для отвода глаз.
– Убийца заметает следы? А кто подозреваемый?
– Энди Мейден, если ты улавливаешь ход мыслей Ханкена.
– Отец девушки? Крутовато. А с чего вдруг Ханкен выдвинул эту версию?
– Поначалу он не думал о таком варианте. – Линли описал их встречу с родителями убитой девушки: что говорилось и что неожиданно выяснилось. – В общем, – заключил он, – Энди полагает, что дело может быть связано с его работой в Особом отделе.
– А сам ты что думаешь?
– Как обычно, нужно проверить все версии. Но Ханкен перестал верить Энди, как только узнал, что тот скрыл от жены сведения.
– Возможно, он просто пытался уберечь ее от лишних волнений, – предположил Сент-Джеймс. – Вполне понятный поступок для любящего супруга. И если преступнику действительно хотелось сбить вас со следа, то почему он не направил его в сторону того неизвестного парня?
Линли согласился.
– Между жертвами есть какая-то реальная связь, Саймон. Похоже, между ними были исключительно близкие отношения.
Сент-Джеймс помолчал немного, оставаясь на линии. В коридоре гостиницы послышались чьи-то шаги. Кто-то прошел мимо номера Линли. Потом тихо закрылась дверь.
– Но есть и еще одно объяснение, почему Энди Мейден защищает жену, – наконец заговорил Сент-Джеймс.
– И какое же?
– Он может защищать ее по другой причине. Худшей из возможных причин, собственно говоря.
– Дербиширская Медея? – усмехнулся Линли. – О господи. Кошмар какой-то. Матери в основном убивают детей в более раннем возрасте. И в данном случае очень сложно было бы придумать подходящий мотив.
– Медея могла бы с тобой поспорить.
В те времена, когда семья еще жила в Лондоне и Николь частенько сбегала из дому, Нэн Мейден не поверила бы, что наступит день, когда она будет желать чего-то столь простого, как побег из дома вспыльчивой дочери-подростка. На все давние отлучки Николь ее мать реагировала единственным известным ей способом – смешанными чувствами ужаса, гнева и отчаяния. Она обзванивала друзей дочери, поднимала на ноги полицию и слонялась по улицам, пытаясь отыскать ее следы. Она была не в состоянии заниматься ничем другим, пока не убеждалась, что ее ребенок находится в безопасности.
То, что Николь пропадала на улицах Лондона, неизменно усиливало тревогу, испытываемую Нэнси. На лондонских улицах могло случиться все, что угодно. Юную девушку могли изнасиловать, увлечь в адский мир наркотиков, побить или изувечить.
