Полицейские будут без понятия, в каком направлении копать. А семья Арчи решит, что это были их враги.
И они не ошибутся. Просто они не смогут догадаться, кто именно из их врагов, пока я не поднесу нож к их глоткам.
– Отпусти меня на хрен, ты, гребаный урод. Думаешь, со мной можно шутить? Ты хоть знаешь, кто я такой и кто моя семья?
Его рот будет запечатан скобами через две секунды, если он продолжит в том же духе, это точно. Я сообщаю ему об этом, и в ответ он разражается гиеноподобным смехом.
Я оборачиваюсь и бью этого ублюдка по губам, не переставая следить за дорогой.
За этим следуют цветистые выражения, но они не ярче крови, льющейся вместе с ними.
Красавчик теперь не такой уж и красивый.
И когда мы доберемся, ему будет гораздо хуже. Он касался своими ртом и руками моей девочки, а за такие глупые оплошности всегда приходится расплачиваться.
Он очнулся примерно через пять минут после того, как мы тронулись. С туго перевязанными ранами с помощью двух полос ткани, оторванных от его рубашки. И связанный по руками и ногам – без малейшего шанса выскользнуть.
Я слишком много практиковался в этом.
Он разевает свой рот с момента пробуждения, и это выводит меня из себя. Он разбрасывается пустыми угрозами, словно пулями, но вместо этого они превращаются в пыль на ветру. Ни одна из них не производит впечатления. Более того, они даже не долетают до меня.
В убийственную ярость меня приводит упоминание об Адди.
– Ну же, мужик. Ты так переживаешь из-за какой-то задницы? Может, ее голосок и создан для порно, а киска тугая, но, черт, можно же найти и других сучек. Я перетрахал таких уйму.
То, что должно было стать и так довольно медленной смертью, теперь станет самой медленной смертью с момента зарождения человечества.
То, что он говорил о моей девушке в такой отвратительной манере, само по себе плохо, но он намекнул на то, что Адди не особенная.
Она первая и единственная в своем роде, и другой такой никогда не будет.
Я сворачиваю на подъездную дорожку, ведущую к моему складу. Это небольшое строение, где когда-то раньше изготавливали камеры для какой-то дерьмовой компании, вышедшей в тираж менее, чем за пять лет.
Здание заложили, и я приобрел его по дешевке. А затем потратил сотни тысяч долларов на то, чтобы превратить его в неприступную крепость.
Я переоборудовал основной этаж в жилое помещение с самой совершенной системой безопасности. Ни один муравей не сможет пробраться в это здание без моего ведома.
Второй этаж – мое рабочее пространство. Здесь десятки компьютеров и самые нелегальные технологии, позволяющие мне заниматься всем тем, чем я занимаюсь. А в подвале я занимаюсь остальным – то есть привожу туда педофилов, чтобы пытать и убивать их, когда у них есть нужная мне информация.
Я построил подземный гараж, который ведет прямиком в подвал. Дотащить пару двухметровых амбалов к столу отсюда легче.
Я здоровяк, но мой хребет гнется так же, как и у других людей. Я же все еще человек, черт побери.
Закрыв за собой дверь гаража, заглушаю мотор и разворачиваюсь.
Вздыхаю от зрелища перед собой. Обычно, когда я похищаю людей, я готовлюсь лучше. Они отправляются в багажник, и беспокоиться о том, что я испачкаю салон, мне не нужно. Но сегодня я торопился и просто бросил его на заднее сидение.
Кровь теперь повсюду, и мне придется дополнительно заплатить моей команде уборщиков, чтобы вывести эти пятна. Любой бы стал задавать вопросы, увидев это.
