стремительно оглянувшись, толкнул дверь бара, кивнул хозяину, который вытирал стойку, и быстро спустился по крутым ступенькам вниз, к телефонным кабинам.
В кармане, как всегда, были припасены мелкие монеты.
Первый звонок дона Валлоне был в Берн.
– Здравствуйте, – сказал он глухо, изменив голос, услышав брата, – это я, Витторе. Мой племянник сегодня прибыл. Проследите за тем, чтобы он хорошо отдохнул. У него завтра хлопотный день.
– Я постараюсь, – ответил дон Аурелио, поняв то, что ему надлежало понять, и положил трубку.
Второй звонок в Вашингтон.
– Алло, это я, все будет в порядке, только пусть позаботятся, чтобы лакеи как следует посмотрели за костюмами для завтрашней гала-партии.
– Постараемся, – ответил первый заместитель директора ЦРУ Майкл Вэлш. – Лакеи вполне квалифицированные.
Разговор закодирован, голос изменен, однако каждое слово имеет свой смысл, расшифровать невозможно.
Потом дон Валлоне позвонил в Нью-Йорк, сказав лишь одно слово:
– Скандальте!
11.10.83 (18 часов 55 минут)
Полковник Санчес понял, что сидеть за столом нет больше смысла: переизбыток информации – он приехал во дворец в восемь утра, прочитал шифротелеграммы, переданные из МИДа, министерства общественной безопасности и генерального штаба; внимательно изучил статьи, опубликованные мировой прессой в связи с его проектом экономической модернизации; провел совещание с директором энергетического проекта Хорхе Кристобалем, с управляющим Банком развития Веласко и министром энергетики и планирования Энрике Прадо; внес коррективы в речь, подготовленную для него аппаратом по случаю открытия библиотеки иностранной литературы; обсудил текущие дела с министром обороны Лопесом; принял посла Испании – беседа носила отнюдь не протокольный характер, Санчес дал понять, что Гаривас заинтересован в тесном экономическом сотрудничестве с Мадридом и готов, как это предлагает Леопольдо Грацио, самым серьезным образом учесть интересы тех банков за Пиренеями, которые решат включиться в решение экономической программы Гариваса.
Санчес посмотрел на часы, поднялся из-за стола, вышел в секретариат, сказал дежурному, что уезжает минут на сорок в «Клаб де Пескадорес» сгонять партию на бильярде – единственная теперь возможность собраться перед работой ночью, до трех утра (ездить к Эухенио и Кармен под блицы фоторепортеров, которые постоянно караулят ее, нельзя – в правой прессе сразу же появятся статьи о «распутстве одного из полковников, взявшего себе в любовницы прима-балерину Гариваса»; а откуда им знать, что Кармен никакая не любовница, а верный дружочек, как и ее Эухенио, что самый любимый человек, Мари Кровс, далеко и никогда – во всяком случае, пока он сидит во дворце – сюда не прилетит; им не суждено быть вместе, ему не простят иностранку, таков характер его народа, слишком уж натерпелся от них: обжегшись на молоке, дует на воду; националистическая слепота исчезнет лишь тогда, когда люди будут иметь равные права на свободу и достаток, иначе, декретом, национализм не изжить).
Начальник охраны майор Эмилио Карденас поинтересовался, на каком автомобиле поедет премьер; он знал, что Санчес никому не отдаст руль машины, это его страсть. С трудом по решению правительства, под нажимом майора Лопеса после покушения полковник согласился, чтобы теперь его повсюду сопровождали две машины с вооруженными до зубов офицерами из соединений «красных беретов», находящихся под командованием министра обороны.
