Комиссар понял, что Хофу угодно выслушать объяснения версии самоубийства; он сразу же отметил, что американца устраивает именно эта версия. «А почему? – спросил он себя. – Или Хоф хитрит? Он же хитер как дьявол».
– Поскольку наши разговоры, как обычно, весьма доверительны, мистер Хоф, я позволю себе заметить, что у нас не все разделяют версию самоубийства Грацио…
Джон Хоф откинулся на спинку красного плюшевого кресла.
– Не может быть! Кто же убил в таком случае? Нет, нет, вряд ли. Он не занимался нефтью и не поддерживал Израиль… Куба? Чья-то ревность к диктатору Гариваса полковнику Санчесу? Мафия?
– На главный вопрос «кому это выгодно?» я пока не могу ответить.
– Кто ведет следствие?
– Инспектор Шор…
– О, это, как я слыхал, ваш главный ас…
– Верно.
– И он всерьез полагает вмешательство какой-то неведомой силы в эту трагедию? Я еще не слыхал о такого рода версии. В прессе пока не было?
– Шор не любит прессу, он привык работать в тишине… Олень действительно был великолепен…
– Я рад… Пьер Жиго вымачивает мясо – хотя бы три-пять часов – в очень терпком вине, кажется, он предпочитает португальские, там есть совершенно черные вина, рот вяжет… Хм… Вы меня озадачили… Если такого рода версия появится в печати, это может позволить левым начать очередную кампанию против банкиров – и ваших, и наших, – но, поскольку, как мне объяснили друзья, последние годы Грацио ориентировался на европейский бизнес, кампания обрушится на головы бедных дедушек с Уолл-стрит…
– Ваши предложения?
Хоф отпил вина, пожал плечами.
– Идеально, если бы вы смогли удержать прессу – хотя бы в ближайшую неделю – на той версии, которая сформулирована в выпусках вечерних газет…
– Почему именно неделю?
– Для того чтобы наши люди толком подготовились к объяснениям… Вы же знаете, чем кончается неконтролируемость слуха…
– У русских есть точное выражение: «На каждый рот не набросишь кашне». Где гарантия, что какой-нибудь журналист – а желающие уже есть – не опубликует свою версию в газете? Телевидение и радио можно в какой-то мере держать под контролем, а за газетами разве усмотришь?
– А кто этот «желающий» дать свою, оригинальную версию?
Поскольку комиссар Матэн держал акции трех нью-йоркских корпораций, швейцарской «Нестле» и западногерманской «БМВ», поскольку Хоф несколько раз – обычно после такого рода встреч – давал дельные советы, на какую компанию следует ставить в ближайшие недели, он ответил, чуть, впрочем, помедлив:
– Некая Кровс из Гамбурга.
Хоф пожал плечами.
– Это имя мне ничего не говорит.
«Пережал, – отметил Матэн, – надо было ответить спокойнее, а может, и вовсе не отвечать, просто-напросто пожать плечами. Он знает эту гамбургскую девку, нет сомнения…»
– Сегодня вечером или завтра поутру Шор сообщит мне результаты допросов весьма важных свидетелей… Потом, он что-то ищет на бирже, – Матэн усмехнулся и отдал Джону Хофу главную информацию. – Предупредите вашего коллегу по бизнесу Барри Дигона, чтобы он аккуратнее вел свои дела, его имя в журналистских кулуарах связывают с трагедией Грацио. (Запись телефонного разговора Мари Кровс с Бреннером и русским писателем Степановым он прочитал сегодня утром, отделом прослушивания фиксировались все разговоры, связанные с делом Грацио; имен Степанова и Бреннера тем не менее отдавать не стал.) А что касается поисков моего Шерлока Холмса, то я подскажу вам, в каком направлении он пойдет, мистер Хоф…
