Фима, получив такую благодарную аудиторию, ни словом ни жестом не прервавшую его выступление, решил выжать из ситуации все, что можно. Отнятая картошка по-французски требовала отмщения.
– Так, Ольга Юрьевна! – резко произнес Фима. – В таком ужасном помещении какие-то допросы, психологическое давление, нарушение прав человека при проведении допросов без адвоката! Мало им дела НТВ, они захотели еще дела газеты «Свидетель» и ее главного редактора! Они его получат! Конгресс США как раз выступил с обращением по поводу нарушения прав прессы… – Фима остановился, чтобы перевести дух, но тут вмешался капитан Зеленцов и испортил Фиме весь финал.
– Это ваш адвокат? – спросил он у меня.
Я кивнула, а Фима напрягся, готовясь ринуться в бой, но капитан с милой улыбкой попенял мне:
– Почему же вы меня не предупредили, что вызвали своего адвоката? Ах, Ольга Юрьевна, Ольга Юрьевна, я бы и не начинал разговора с вами, – и, поворачиваясь к Фиме, капитан сердечно произнес:
– Как хорошо, что вы приехали вовремя, мы буквально только что начали.
– Да? – не в силах скрыть огорчения, произнес Фима и, внимательно осмотрев капитана Зеленцова, протянул ему свое удостоверение. – Ознакомьтесь, пожалуйста.
Зеленцов только быстро взглянул в корочки, снова улыбнулся и предложил Фиме сесть рядом со мною.
– Если вы не возражаете, господин адвокат, мы бы продолжили, – сказал капитан.
– Не возражаю, – буркнул Фима и, наклонившись ко мне, прошептал:
– А почему ты не отказалась разговаривать до моего приезда? Я спешил, между прочим.
– Извини, – я пожала Фиме руку, – я так рада тебя видеть!
– Ври больше! – Фима вздохнул и расстегнул плащ, устраиваясь удобнее.
– Итак, Ольга Юрьевна, – капитан снова сел на свой стул, – мы остановились на том, что вы начали описывать уехавшего на машине человека. Какая, кстати, была машина, не помните?
– «Волга», – быстро ответила я, – серого цвета, кажется, старая, двадцать четвертая.
Виктор кашлянул, мы все посмотрели на него.
– Тридцать первая и грязная! – быстро произнес Ромка, стоящий около буфета.
Виктор кивнул и сказал:
– Номер «832 РУ», разбитый задний левый фонарь.
– Очень хорошо, – сказал капитан, записывая. – Скорее всего, она уже где-то брошена, но проверить нужно.
Взаимовежливые беседы с капитаном Зеленцовым продолжались еще пару часов, не меньше. За это время увезли упакованного в черный блестящий мешок Константина, сняли отпечатки пальцев у всех присутствующих, в том числе и у Фимы.
Как только он распахнул рот, чтобы снова начать разводить свои громоподобные юридические претензии по этому поводу, его быстро привели в чувство, напомнив, как он залезал в дом через кладовку.
– Если предположить, что преступник совершил какую-нибудь ошибку и оставил свои отпечатки, то нужно знать, какие отпечатки не учитывать при проверке всего собранного материала, – пояснил Зеленцов с такой милой улыбкой, что ругаться с ним как-то не хотелось.
Фима, сморщившись, пощелкал пальцами, посмотрел на столешницу, потом на потолок и, признав правоту капитана, все-таки предложил зафиксировать письменно последовательность событий и причину снятия отпечатков.
– Через этот пролом, проем, отверстие, дырку – не знаю, как правильно ее назвать, проходили все здесь присутствующие, – обтекаемо заметил он, – и это произошло уже после совершения убийства. Обращаю ваше внимание на этот момент, господин капитан!
