В этот момент необычайно громко, как мне показалось, в полной тишине с улицы послышался звук выстрела. В стене прямо напротив меня перед глазами щелкнуло, и появилось отверстие – из него вырвался фонтанчик пыли.
Будучи девушкой опытной, я упала на пол, прикрывая голову сумочкой. Чем занялся Ромка, не знаю, а Виктор, как всегда, принял единственно верное решение: он коротким взмахом руки разбил тусклую лампочку, висевшую над столом.
Лампочка разбилась с негромким хлопком, и нас накрыла темнота.
Осколки лампочки брызнули по стене, а, может быть, это был еще один выстрел, не знаю, не уверена, но главное, стало совсем темно. Теперь мы были в безопасности. В относительной.
– Виктор! – зачем-то шепотом позвала я нашего спасителя. – Ты здесь?
Я твердо решила не шевелиться, пока мне не ответят, хотя на полу было и жестко, и холодно.
Виктор мне не ответил, но чья-то рука дотронулась до моего плеча.
– Так, все, тихо! – резко сказала я и вскочила на ноги, ударившись при этом о лавку. – Блин! Быстро признавайтесь, негодяи, кто до меня дотронулся, ну?
– Я, – ответил из темноты Виктор.
– И я тоже, – сказал Ромка.
– Тебя я не почувствовала, малыш, но это уже неважно, – сказала я, – не пора ли нам отсюда отчаливать? Мне здесь стало неуютно.
Протянув руки вперед, я нащупала Ромкину спину. Он почему-то стоял, склонившись над столом. Впрочем, зачем ему это было нужно, я поняла почти сразу
– Сейчас, сейчас я, Ольга Юрьевна, – прошептал Ромка и, отойдя от стола, медленно пошел нащупывать выход, постоянно ойкая и ругаясь.
– Ой, а здесь тоже стена, – услышала я его голос слева от себя.
– А здесь ее нет, – пробормотала я, правильно сориентировавшись и нащупывая входную дверь.
Постепенно наши глаза привыкли к темноте, и мы выбрались на лестничную клетку.
– Спешить не будем! – скомандовала я, почему-то запыхавшись, и остановилась. Ромка, затормозив позади, спросил громким шепотом:
– А его чем? Тоже из пистолета, да?
– По-моему, ножом, кровь, кажется, была видна, – ответила я, на самом деле не заметив никакой крови. Мне просто не хотелось признаваться, что я настолько растерялась при виде покойника, что даже ничего толком и разглядеть не сумела.
Виктор, молча спускавшийся по лестнице впереди, остановился перед подъездной дверью и обернулся.
Мне показалось, что я поняла его невысказанный вопрос.
– Он же был с другой стороны, – естественно напомнила я Виктору про стрелявшего в нас человека.
– Один? – тихо спросил Виктор, и мне сразу стало еще страшнее.
Как только я подумала, что убийц может быть несколько и они, возможно, прячутся в темноте со всех сторон, мне расхотелось выходить на улицу. Я даже подумала, что вполне можно было бы спокойно пересидеть здесь где-нибудь, только подальше от трупа, и дождаться рассвета.
У меня, однако, хватило и ума, и решительности не высказать этого вслух.
Виктор осторожно толкнул дверь, и она с душераздирающим скрипом отворилась.
Когда мы заходили сюда, скрипа я почему-то не слышала: не обратила внимания, наверное.
Виктор жестом приказал мне остановиться, а сам вышел во двор, очень осторожно подкрался к машине и открыл дверцу.
Ничего не произошло.
Он сел за руль, завел мотор и подогнал «Ладу» ближе к подъезду. Стараясь идти спокойно, я вышла, и тут снова раздался выстрел.
Не знаю, кто и в кого стрелял, даже не знаю, из чего, но я сразу же заскочила обратно в подъезд.
