Преступление и наказание в английской общественной мысли XVIII века: очерки интеллектуальной истории - страница 2

Философско-правовые взгляды Ч. Беккариа были восприняты англичанами даже с большим воодушевлением, нежели на родине писателя. Отечественный биограф Ч. Беккариа П.Я. Левенсон так отозвался об общественном резонансе труда итальянского пенолога: «Восторг лидеров философской школы, задававшей тон читающей публике, был безграничен. Вольтер, не откладывая дела в долгий ящик, написал обширный комментарий к этому труду. Брило де Варвилль и Дидро снабдили его примечаниями. Руссо, Бюффон, Д’Аламбер, Гельвеций, Гольбах поспешили завязать с автором дружескую переписку, осыпав его похвалами. Имя Беккариа было у всех на устах, оно стало известным в Англии, Германии и России. Бентам сказал о нем: «Вопрос о смертной казни так разработан Беккариа, что к его аргументациям ничего нельзя прибавить»[18]. Английским «рупором» теоретических идей Беккариа против смертной казни стал молодой парламентарий Самуэль Ромилли, посвятивший всю жизнь общественной борьбе за ограничение высшей меры и переходе к альтернативным видам уголовного наказания. Оценивая влияние идей Беккариа на первую английскую пенитенциарную практику, Левенсон пишет: «Желание не только смягчить жестокость уголовных кар, но и улучшить по возможности положение узников сделалось всеобщим в целой Европе. Англия первая устроила, в виде опыта, исправительные колонии в Ботанибее, в Австралии, в Вандименовой земле и на острове Норфолке. Призыв ее филантропов Джона Говарда, Бентама и других, воодушевленных проповедью миланского философа, не остался гласом вопиющего в пустыне»[19].

Еще одно противоречие эпохи «Кровавых кодексов» выразилось в кризисе системы высылки преступников в американские колонии. Растущий протест колониальной администрации против «предохранительного клапана в области уголовных наказаний» официально выразил Б. Франклин в риторическом вопросе к метрополии: «чтобы сказала Англия, если бы, в благодарность, за каждый транспорт преступников, Америка отвечала присылкой равномерного транспорта гремучих змей?»[20]. С окончанием войны за независимость и провозглашением Соединенных штатов Америки, практика высылки преступников в Новый свет завершилась. По оценке отечественного правоведа М. Филиппова «Английское правительство этим было поставлено в крайнее недоразумение. Тюрем, в настоящем смысле, у него не было; возобновить смертную казнь в прежнем ее широком применении, не встречалось уже возможности. Оставались два средства: строить тюрьмы на основаниях правильной тюремной системы, или же – приискать новую местность для ссылки»[21]. Очевидно, что подобные противоречия не могли развиваться бесконечно.

Итак, назревшая реформа системы уголовных наказаний «на основаниях правильной тюремной системы» должна была достичь триединой цели: возмездие, восстановление социальной справедливости и превенция потенциальных преступлений. Кроме того, необходимо было учесть такие реалии времени, как удовлетворение общественной и парламентской борьбы за отмену смертной казни и потерю места «экспорта» уголовных элементов – американских колоний. Таким образом, реформированная система уголовных наказаний должна была решить проблему преступности, не только максимально сохраняя жизнь преступникам, но и в географических границах британского острова. Результатом поиска эффективного средства сдерживания и противодействия преступности стала кардинальная реформа уголовного правосудия, стартовавшая в конце XVIII столетия и растянувшаяся на весь последующий век. Она привела к рождению пенитенциарной системы в современном ее понимании. Таким средством стала обновленная тюрьма, которую, чтобы не путать с карательными тюрьмами – наследием Средневековья, назвали