Многие вернулись в центр. Одни пошли в кафе, другие бродили по фойе, о чем-то беседуя, разглядывая украшения, сделанные руками детей художественного отделения их центра.
Валентина Петровна не возражала против их присутствия. Она все же сумела получить свой бутерброд. После некоторого раздумья Валентина Петровна остановилась на том, что с красной рыбой последний и выглядел, и пах вполне прилично.
Перекусив, женщина почувствовала, как противное головокружение постепенно прекращается. Настроение у нее еще больше улучшилось, потому что ей удалось заполучить то самое пирожное с вишенками. И сделала она это под самым носом у того господина с тремя подбородками. Он уже уезжал и заскочил в кафе, чтобы захватить в дорогу полюбившиеся пирожные.
А Валентина Петровна увела последнее прямо у него из-под носа. Звонко высыпала на прилавок полагающееся за пирожное количество монеток, а буфетчица Зиночка ловко смела деньги.
– А больше нет?
– Все! Кончились!
Торжествуя, Валентина Петровна вышла со своим трофеем в фойе и через него направилась к себе. То есть собиралась это сделать. Но внезапно со стороны улицы раздался громкий хлопок, за ним, чуть погодя, еще один.
Валентина Петровна не придала бы этому никакого значения, но следом за хлопками раздался истошный женский визг:
– А-а-а-а! Убили-и-и-и!
На мгновение все замерли. Затем поднялась страшная суматоха. Кто-то бежал к лестнице, кто-то назад в кафе, кто-то рвался наружу. Несколько человек упали на пол, закрыв головы руками.
Валентина Петровна падать на пол не собиралась. Во-первых, негигиенично. Во-вторых, затопчут. И в-третьих, как быть тогда с пирожным? Расставаться с ним она не собиралась.
Как-то так получилось, что Валентина Петровна оказалась втянутой в тот людской поток, который стремился наружу.
Худенькой пожилой женщине было невмоготу сопротивляться мощному движению нескольких десятков крепких мужчин. Не прошло и нескольких минут, как она уже стояла перед зданием их эстетического центра, слегка ошеломленная произошедшим, но все еще крепко сжимающая в руках то самое пирожное с двумя алыми вишенками.
Основная человеческая волна вскоре схлынула, оставив Валентину Петровну куковать на верхних ступенях здания. Теперь вокруг Валентины Петровны текли лишь редкие ручейки, которые обтекали ее, не причиняя особого дискомфорта. Людям почему-то упорно хотелось быть ближе к тому, что находилось сейчас прямо посредине небольшой аллеи, ведущей от ворот ограды центра к главному входу.
Люди столпились неровным кругом, вели они себя странно.
Все выглядели явно взволнованными. Некоторые с явной опаской осматривались по сторонам и втягивали при этом голову в плечи, словно ожидая, что им сейчас что-нибудь прилетит. Другие показывали руками куда-то на козырек крыши, под которым сейчас стояла Валентина Петровна. Ей туда смотреть было ни к чему, она и так прекрасно знала, что вход в их центр венчают две отлитые из металла фигуры, олицетворяющие муз Древней Греции, верных помощниц бога Аполлона, который у греков как раз и отвечал за все прекрасное, в том числе и искусство поэзии, музыки и танцев.
Но что же так заинтересовало вдруг всех этих людей в фигурах?
Обе они стояли тут со дня открытия центра. А случилось это еще в семидесятых годах прошлого века.
Внезапно Валентине Петровне захотелось разобраться во всем самой. Пирожное она вручила стоящему рядом парнишке, который с благодарностью тут же впился в него зубами. Сама Валентина Петровна чувствовала, что пирожного ей больше совсем не хочется. Происходило что-то неладное, и она хотела понять, что именно.
