Но старик этого уже не увидит. Для него вообще больше времени не существует. Он ждет, пока сотлеет, пока весь выкипит, да дно пригорит на углях. А пока он так и будет болтаться между реальностью и действительностью, между Явью и Навью. А кто иначе паучкам муху подложит, мышатам крошек насыплет, кошке кашку… ку-ку… не приедет твоя внучка, нет твоей Прекрасы…
Старик откинул голову назад, почувствовав, как тяжесть кошки, словно пуховый платок, укутывает его ноги. Зажмурился, пытаясь уловить далекий звон колокольчика, который сообщит о приближении Прекрасы. И кажется ему, что её любовь, как яркое летнее солнце, проникает сквозь леса и поля, через стены избы, согревая его кости, замученные временем и тоской. Он ощущает, как душа его откликается на этот свет, как старые, спящие корни, пробуждаются от зимней спячки, тянутся навстречу весеннему теплу… И резкий треск за окном… Но это лишь старый ворон сел на вековую ель и заглядывает в окно, кося черным глазом.
Вдруг кошка, словно почувствовав угрозу, отскочила от ног деда, выгнув спину, издала недовольное урчание. На мгновение старик открыл глаза и увидел, как по столу пробежала тень. Он понимает: это дух, что живёт в теле кошки. Дух, который, как и он, помнит времена, когда боги были рядом, а люди ещё не познали горький вкус забвения.
И дед, и дух кошки верят, что Прекраса не бросит их между Явью и Навью, нужно только подождать. Она уже близко. Её шаги легки, едва различимы, но старик чувствует стук пяточек, как глухой чувствует дрожание земли. Он слышит, как она осторожно открывает скрипучую дверь, как её пальцы, тонкие и хрупкие, касаются его рук и поправляют медвежью шкуру, на которой он лежит.
«Дедушка?» – шепчет она, и её голос, словно капля утренней росы, проникает в самое сердце старика и оно оживает.
Он не может ответить, не может даже пошевелить губами. Но он ощущает её присутствие, как тепло костра, как тихий шепот ветра. Прекраса принесла ему свежей воды в глиняном кувшине, а затем, словно читая его мысли, протянула ломоть хлеба, намазанный медом. Вкус меда, сладкий и густой, напомнил старику о том времени, когда он был молод, когда мир был полон жизни и надежд.
«Дедушка, ты смотришь на меня?» – спрашивает Прекраса, а в её глазах читаются любовь и искреннее участие.
Старик кивает. Он смотрит на неё, пытаясь запомнить её личико, её светлые волосы, её юный и беззаботный взгляд. Он знает или знал, что это последний раз, когда он видит свою любимую внучку. Ку-ку… верь, старый, ку-ку… приедет твоя внучка, придет твоя Прекраса…
И старик начинает рассказывать о том, как прекрасны глаза его внучки пауку и мухе. Он им вчера рассказывал о богах, которые когда-то ходили по земле, о великих сражениях, о любви и дружбе, о вере и надежде. Он рассказывал о том, как мир изменится, о том, как люди позабудут свои корни.
Сегодня он рассказывает о Прекрасе, но его голос становится хриплым, а паук и муха слушают, не перебивают, не шевелятся. Прекраса не бросит… ку-ку… не забудет…
Но за окном уже стоит богиня Мара. Великая Мара. Она – воплощение истинных знаний и непогрешимой мудрости Рода. Лик богини озаряет яркий свет. Образ чист и безупречен, а сияние её – это истинный свет Высшей Самости. Она всегда предстает обнаженной перед духовным взором Вещего – того, чьи очи не ослеплены маятой мира сего, и кто действительность видит такой, какова она есть.
