Преступление в Блэк-Дадли - страница 25

Когда они приблизились, Крис Кеннеди уже пришел в себя. Он был очень бледен и стискивал левой рукой окровавленное запястье.

– Целились в переднее колесо и мою ведущую руку, – выдохнул он, увидев их. – Кто-то из них чертовски хороший стрелок. – На последнем слове Крис слегка покачнулся и отважно улыбнулся, бормоча: – Не возражаете, если мы вернемся в дом? Меня что-то тошнит.

Мужчины отвели его обратно в дом, к остальным гостям. Пересекая лужайку, Эббершоу взглянул на окна второго этажа, и ему почудилось бесстрастное лицо, смотрящее на них из-за темных штор.

Уверенность, что их спасут, значительно ослабла, так как теперь мало кто сомневался в намерениях Бенджамина Долиша.

Кеннеди рухнул в кресло, и Эббершоу, полный стремления спасти его от нежной заботы Энн Эджвер, уже собирался сходить за теплой водой и рубашкой, которую можно было разорвать на повязки. Но вдруг послышался осторожный стук в дверь, в гостиную вошел слуга с полным набором хирургических инструментов, антисептиками, бинтами и горячей водой.

– С уважением от мистера Гидеона, – серьезно сказал он и удалился.

– В гробу я видал такое уважение, – ухмыльнулся Кеннеди и склонил голову над раненым запястьем.

Эббершоу, сняв пальто, подошел к подносу, оставленному слугой.

– О, – произнес он, – тут записка. Уайетт, прочитайте, а я пока займусь нашим пострадавшим. Кажется, это инструменты Уитби. Похоже, он был готов к чему-то подобному.

Уайетт взял с подноса записку и прочел ее своим ясным ровным голосом:

– «Мы не шутим. Никто не покинет этот дом, пока мы не получим то, что нам нужно». Подписи нет, – добавил он и передал записку Прендерби, который взглянул на нее с любопытством.

– Как видно, они и впрямь чего-то недосчитались, – сказал он. – Что за чертовщина? Как мы поможем им найти пропажу, не зная, что они ищут?

На мгновение все замолчали.

– Да, в самом деле, – наконец произнес Мартин Уотт, – мы знаем наверняка лишь то, что это точно не яйцо.

Послышались смешки, но быстро утихли: гости постепенно осознавали серьезность своего положения.

– Как бы то ни было, их пропажа – явно что-то сомнительное, – сказал Крис Кеннеди, все еще бледный, пока Эббершоу перевязывал ему рану. – А иначе почему они не говорят, что именно ищут? Слушайте, надо просто пойти к ним и сказать: так и так, мы понятия не имеем, что это за чертова штука. Пусть устроят обыск, если хотят, и, когда они обнаружат, что мы ни при чем, им придется нас отпустить; и тогда, бог мне свидетель, я такое устрою!

– Именно по этой причине я не склонен вас поддержать, Кеннеди, – сказал Эббершоу, не отрываясь от накладывания повязки. – Господа наверху весьма решительны, и вряд ли они допустят приезда полиции, пока не получат искомое и не исчезнут.

Мартин Уотт поднял руку:

– Одну минуту. Здесь потребуется тонкое расследование. То, что ищет этот невоспитанный немецкий джентльмен, должно быть, очень маленького размера. «Почему же, мой дорогой мистер Холмс?» – спросите вы. Да потому, мои славные доктора Ватсоны, что, когда наш услужливый друг Кэмпион предложил им яйцо, завернутое в салфетку, они приняли все за чистую монету. Петри, может, речь идет о каких-нибудь фамильных бриллиантах?

– Таких не существует, – отрезал Уайетт. – Да пошло оно все к черту! – взорвался он. – Я в жизни не чувствовал себя таким беспомощным.

– Была бы у нас хоть пара пистолетов! – сокрушался Крис Кеннеди, чье рвение не могла остановить какая-то рана. – Тогда мы могли бы попытаться дать им отпор. Безоружным сопротивляться этим стервятникам, которые так метко стреляют, лучше и не пытаться.