Преступление в Блэк-Дадли - страница 8

Сделанный в самом начале века, этот пионер автомобильной промышленности явно относился к эпохе, когда, как сказал один гениальный американец, люди создавали авто, как собор, помолясь. Это был настоящий «брогам», в чей кузов, обитый кожей, влезало не меньше шести человек, не считая водителя. Эббершоу интересовался автомобилями, и так как у него в запасе имелось время, которое нужно было как-то потратить, он поднял необычайно тяжелый капот этого экспоната и заглянул внутрь.

Несколько мгновений он рассматривал двигатель, затем, вынув из кармана фонарик, пригляделся повнимательнее.

Внезапно у него вырвался сдавленный возглас. Эббершоу наклонился и направил луч фонаря на днище машины, чтобы заглянуть под тяжелые до нелепости подножки и изучить оси и вал. Наконец он встал и закрыл капот, на его благодушном лице проступили одновременно изумление и любопытство.

Под несуразным древним кузовом, который прилагался к автомобилю, якобы способному проделать не более двадцати миль, были установлены ходовая часть и двигатель от новейшего «роллс-ройса» модели «Фантом».

Ему не хватило времени поразмышлять об эксцентричности владельца этого странного гибрида – на подъездной дороге послышались чьи-то шаги. Некий инстинкт заставил его направиться к своей машине и склониться над ней, прежде чем в дверях появился силуэт.

– О… э… приветствую! Решили малость побездельничать, да?

Слова, произнесенные каким-то безобидным идиотским голосом, заставили Эббершоу поднять голову и обнаружить глупо улыбающегося Альберта Кэмпиона.

– Привет! – сказал Эббершоу, немного раздраженный тем, как точно тот описал его времяпрепровождение. – Как ритуал?

– О, народ снует туда-сюда, полагаю. – Мистер Кэмпион выглядел немного смущенным. – Пара часов чистого удовольствия, не так ли?

– Как бы вам все это не пропустить, – многозначительно сказал Эббершоу.

Молодой человек принялся исполнять какой-то нелепый чарльстон, видимо, чтобы скрыть смущение.

– Ну да, мне уже на самом деле наскучило, – признался он, все еще пританцовывая, что особенно раздражало Эббершоу. – Эта беготня в темноте с кинжалами – не самое разумное дело. От оружия только и жди беды, из-за него людям приходят на ум бог знает какие мысли. Не хочу быть там, поэтому я здесь.

Эббершоу впервые испытал к нему легкую симпатию.

– Ваша машина тоже здесь? – поинтересовался он небрежно.

Этот совершенно обыденный вопрос, казалось, еще больше взволновал мистера Кэмпиона.

– Ну… э… нет. На самом деле нет. Точнее, – добавил он во внезапном приливе уверенности, – у меня ее не водится. Хотя как раз машины мне всегда нравились, – поспешно продолжил он, – они красивые, полезные. Я всегда так думал. Можно сесть и поехать куда хочешь. Так лучше, чем на лошадке.

Эббершоу уставился на него. Он счел, что этот человек либо умалишенный, либо пьяный, и, поскольку ни один из двух вариантов ему не нравился, сухо предложил вернуться в дом. Юноша не изъявил особого желания, но Эббершоу, в котором временами и при нужных обстоятельствах просыпалась решительность, без дальнейших рассуждений потащил его к боковой двери, через которую он покинул особняк.

Как только они вошли в просторный серый коридор и почувствовали слегка сырое, затхлое дыхание дома, стало очевидно: что-то неладно. Звучал топот множества ног и эхо голосов. Свет в дальнем конце коридора замерцал и погас.

– Кто-то скандалит из-за проигрыша, что ли? – Идиотский голос Альберта Кэмпиона странным образом раздражал Эббершоу.