– Мадемуазель Меркантур придерживается, судя по всему, вашего мнения и метода, так как до настоящего времени месье судья Дарки не сумел получить от неё совершенно ничего… ни исповеди, ни объяснения её поведения, но, извините меня, факты говорят сами за себя. Она могла бы сказать, например, что не пошла на встречу, назначенную ей Джулией д’Орсо, но, к несчастью для неё, вчера у комиссара, очень умного малого, между прочим, возникла идея просмотреть регистр объектов, потерянных в последнее время на улицах Парижа и помещённых на сохранение в Префектуру. Там он увидел запись, в этом самом регистре, о домино и чёрной полумаске, найденных в общественном месте в ночь с субботы на воскресенье. Месье Роже Дарки немедленно был извещён об этом факте, и он уже дал необходимые распоряжения, которые были незамедлительно исполнены. Тем же вечером была установлена торговка подержанными вещами, которая продала эти объекты… продала, заметьте, а не сдала в аренду, и она их сразу же признала. Домино с капюшоном было не новое, так что это легко было узнать по некоторым характерным деталям. Сегодня утром, в девять часов, была проведена очная ставка с подозреваемой, и торговка сразу же опознала в ней покупательницу домино и полумаски.
– А подозреваемая? Она это отрицала?
– Нет… Мадемуазель Меркантур довольствовалась лишь тем, что постоянно плакала, ведь она не могла отрицать очевидного. Торговка ей напомнила все обстоятельства покупки, которая была совершена днём в субботу, так что теперь больше нет ни тени сомнения в присутствии мадемуазель Меркантур на бале Оперы.
– Согласен с вами, мой друг, что она, разумеется, купила домино и полумаску не для того, чтобы пойти давать урок пения всяким парижским недорослям.
– А для того, чтобы не отдавать их назад, что ей непременно пришлось бы сделать, если бы она их арендовала, и иметь возможность затем беспрепятственно избавиться от изобличающих её предметов.
– Избавиться… но как?
– Выбросив их из окна фиакра, на котором она возвращалась с бала. Эту карету ещё не обнаружили, но её усердно ищут.
– И где было подобрано это рубище?
– Ах, где…?! Дайте время вспомнить… Пожалуйста. Два полицейских, совершавших свой регулярный ночной обход, нашли его на бульваре Вилет, на углу с улицей Бьюиссон-Сент-Луи. Это любопытно, не правда ли?
– Скажите лучше, что это необъяснимо. Если эта девушка по фамилии Меркантур убила Джулию, она должна была поспешить вернуться к себе домой после её убийства, но что она, чёрт возьми, собиралась делать на окраине Бельвиля, в совершенно другой части города?
– Это такая женская хитрость, чтобы запутать следствие.
– Таким образом вы считаете, что она, следовательно, заранее предусмотрела, что её арестуют на следующий день. А не было бы намного проще спокойно возвратиться домой, сняв домино в фиакре, если она опасалась быть увиденной своим портье, и пойти на следующий день вечером на прогулку с этой уликой в сумке и выбросить вышеупомянутое домино куда-нибудь в Сену, или на пустыре, или даже за пределами города?
– Мой дорогой Нуантэль, представьте себе, что преступники частенько не делают столь сложных умозаключений. Девица Меркантур торопилась избавиться от компрометирующего её костюма, она не хотела его выбросить в своём квартале и…
– И девушка отправилась избавляться от него в другой конец Парижа. Чтобы вы ни говорили, это совсем не естественно и, был бы я на месте месье Роже Дарки, то начал бы расследование о связях, которые мадемуазель Меркантур могла иметь в окрестностях Виллетт или Бютте-Шомон.
