Футболка задралась до самого верха, а меня будто заколдовали, лишив воли и рассудка. Я знаю Пирса пару часов, а уже стала бесхребетной марионеткой, жмущейся полуголой грудью к крепкому торсу. Он, что? Грёбаный гипнотизёр?
Его «медицинский» осмотр не имеет ничего общего с врачебными манипуляциями. Слишком интимно. Слишком настораживающе. Слишком… возбуждающе.
– В висках или затылке не болит? Нет скованности в движениях?
Скованность, определённо, есть. Правда, не та, о которой говорит Кайден. У меня сковало весь низ живота.
– Голова болела, но Блумберг дал в участке две таблетки Адвила.
– Теперь ясно. Ты обезболилась. Просто у тебя сзади кровавая мишень размером с тарелку, а ты и виду не подала. – Он отстраняется так же внезапно, как притянул меня к себе вначале. – Обычно онемение бывает при сотрясении спинного мозга. Я решил это исключить.
– Ты ещё и доктор? – удивляюсь с напускным смешком. На самом деле он нервный.
Это же надо так потечь от касаний, по сути, незнакомца! А он всего лишь обследование проводил! Получается, весь путь от лифта он шёл сзади, оценивая скованность моих конечностей? Наблюдал, не парализовало ли какую-то часть меня?
– Нет. – Вот и весь ответ. – У тебя есть антибиотик в уколах?
Отстранённо мотаю головой, не успевая так быстро переключаться между телодвижениями Пирса. В домашней аптечке кроме стандартного набора ничего нет.
Без дополнительных объяснений он вскидывает запястье с военными часами и начинает инструктировать:
– Я отойду в аптеку. Нежелательно, чтобы ты скончалась от заражения, – ухмыляется Пирс. Вот как.А от незаражения – желательно? – На это уйдёт минут сорок. Не отвечай на звонки с незнакомых номеров, никому не открывай. В крайнем случае, прихвати телефон, уходи вниз по пожарной лестнице и беги к метро. Я тебя найду. Поняла меня?
Оторопело выслушиваю наставления, с каждым новым словом пугаясь по нарастающей.
– Ты думаешь, те люди могут вычислить меня? Они придут по мою душу, чтобы прикончить? – шепчу, машинально вцепляясь в его предплечье в поисках защиты.
– Не исключено.
– Тогда я с тобой, – звучит жалко, но меня не привлекает идея получить пулю в лоб ни за что.
– Если они и придут, то не сейчас. Мы с тобой только вернулись из участка, поэтому у нас фора, даже если всё пойдёт по худшему сценарию. А пока иди в ванную. Когда оттуда выйдешь, я буду уже дома.
– Откуда ты знаешь, сколько я там пробуду?
– Я много о тебе знаю, – подмигнув, Кайден обходит меня и устремляется к балкону, чтобы через пару секунд скрыться по пожарной лестнице.
А выйти, как все нормальные люди – моветон, что ли?
Оставшись наедине с собой, особенно остро ощущаю потребность к кому-то прижаться. Хочется, чтобы меня пожалели и заверили в том, что всё образуется. Что за день, Господи?
С надеждой на то, что за ночь доблестная полиция найдёт тех ублюдков, снимаю с себя ромпер, футболку, нижнее бельё и, замотав всё это в мусорный мешок, без сожаления ставлю возле входа, чтобы не забыть выкинуть.
Ванную я покидаю где-то через полчаса. Могла бы пробыть там дольше, но, во-первых, рана на спине не давала нормально намылить тело, а во-вторых, сказалось волнение от повторной встречи с Пирсом. Меня изнуряла карусель вопросов: «Вдруг он постучится или позвонит, а я не услышу?», «Вдруг ко мне вломятся те злодеи, пока я стою под душем совершенно голая?»
Я вкрай чокнулась. Можно подумать, если встретить убийц при параде, они изменят решение.
