В точности повторив манёвр американского корабля, Земцов уже спустя неделю после его исчезновения оказался в искомой точке Галактики. Картина, представшая перед взорами спасателей, была ужасна. «Space pioneer» был похож на обглоданного кита. Обшивка на нем практически полностью отсутствовала, как собственно и часть рабочих отсеков. На оголившихся ребрах перекрытий толстым слоем лежала какая-то слизь. Экипаж, забившийся в аварийную капсулу, доедал сухой паек и молился.
Земцов забрал всех и, уничтожив повреждённый звездолёт, успел уйти в обратный прыжок, когда к его кораблю приближалась уже добрая сотня шарообразных объектов от десяти до пятидесяти метров в диаметре…
Возможная утечка технологий и информации о местоположении Земли была пресечена. Домой полковник Александр Земцов вернулся генералом, национальным героем и лауреатом Нобелевской премии мира. Спустя неделю он был назначен командующим объединёнными военно-космическими силами Земли, к созданию которых и приступил с присущей ему основательностью, получив при этом в определенных кругах кличку Алекс Стратег.
Сейчас, по прошествии десяти лет, генерал Земцов с легкой грустью вспоминал те времена. Хотя, казалось бы, что там было хорошего? Но так уж устроен человек, всегда хочет чего-то недостижимого. Возврата молодости, например, несмотря на то что в свои сорок пять генерал мог дать фору иному двадцатипятилетнему…
Пол каюты ощутимо вздрогнул. Алекс поднялся, выключил терминал и, подхватив небольшой чемоданчик, вышел в коридор. Его первое глубоководное погружение закончилось успешно. Он прибыл на один из командных пунктов Службы Космической Безопасности, который, стремясь предупредить все варианты возможной агрессии из космоса, поместили на дне Тихого океана. Спасёт ли от космических монстров этот жалкий солёный бульончик, приправленный симпатичными рыбками и водорослями, не знал никто. Но верить хотелось всем и всегда…
Белёсая дымка мешала разглядеть детали. Огромное поле было усеяно однообразными предметами, своими очертаниями больше всего походившими на перевёрнутые вверх дном колбы. И хотя человеческий глаз не мог зацепиться за какой-либо знакомый образ, чтобы оценить реальные размеры объектов, невольно возникало ощущение мрачной грандиозности сооружения в целом.
Струившийся над колбами туман вдруг резко загустел, налился сочной белизной и неожиданно исчез, вспыхнув на прощание тысячами маленьких ослепительно ярких звёздочек. Когда инстинктивно зажмурившиеся наблюдатели вновь открыли глаза, их взорам представилась картина удивительной красоты. Теперь колбы светились нежно-розовым светом, приобретя тем самым некоторое сходство с давно вышедшими из употребления электрическими лампами. Впрочем, сходство это было весьма условным. Примерно половина «лампочек» окрасилась в изумрудно-зелёный цвет, остальные посинели. Внутри каждой из них заворочалось, забилось в судорогах что-то длинное, узкое и тёмное, словно сошедшая с ума нить накаливания стремилась вырваться на свободу.
Непонятно, то ли это была агония, то ли муки рождения новой жизни. Метания заключённых в колбы тварей продолжали усиливаться. От ударов чёрных хлыстов стенки сосудов ощутимо деформировались и вспыхивали кроваво-красными огоньками. Всё поле превратилось в единую колышущуюся массу, то здесь, то там заволакиваемую весьма натуральными кровавыми пятнами.
