Разбойник, казнь которого граф Йоше Вентерский подгадал для развлечения нежданной, но желанной гостьи – принцессы Латаны Ливорской, совершал гораздо худшие деяния. Он и его банда похищали в городе и поселениях графства детей, большинство из которых были свободными, а часто даже из весьма благополучных, состоятельных семей, и продавал их пиратам республики Йенк-Утисс.
И всё же никакого желания смотреть на муки приговорённого бандита, каким бы негодяем тот ни был, у попаданца не возникло. Но тут, как говорил старшина Пасюк, нравится – не нравится, терпи, моя красавица.
– Я переговорила с графом, – сказала Латана Игорю, когда они вышли во двор и направились к специально сколоченной трибуне, откуда наиболее знатные из зрителей станут наблюдать расправу над преступником, и в возбуждённом гомоне толпы её слов никому, кроме адресата, не было слышно. – Насчёт того, чтобы предоставить кров нашим друзьям на время, пока мы отлучимся.
– Куда мы отлучимся? Кому кров? – переспросил ничего не понявший из её слов попаданец.
Игорь продолжал размышлять над проблемой, которую ему создал влюблённый придурок, и из-за этого почти что не слушал и не смотрел по сторонам.
– За Дином, Игорь, за моим сыном. – Принцесса с укором посмотрела на своего новоиспечённого вассала лэна Кароса.
– Подожди…
Но в этот момент попаданец ничего сказать не успел – идущие впереди граф Вентерский с супругой наступили на первую ступеньку подъёма на трибуну, и весь замковый двор огласился громкими приветственными криками.
На относительно небольшом – метров пятьдесят в длину и тридцать в ширину – пространстве собрались не только свободные обитатели замка и присутствовавшие на торжественном обеде важные персоны, но и часть воинов графской дружины, офицеров вентерского пехотного полка, десяток егерей, представители городских гильдий и даже приглашённые в замок, но пока так и не демонстрировавшие своё мастерство акробаты и скоморохи.
Когда важные персоны заняли свои места на трибуне (а кресла на ней были предусмотрены только для членов семьи владетелей и почётной гостьи, остальные же дворяне, включая и лэна Игоря Кароса, должны были стоять), граф Йоше повернулся к Латане.
– Принцесса, я приказал отрезать негодяю язык. Так что он не осквернит ваш слух сквернословием.
– И зря, дорогой граф, – мило улыбнулась беглая герцогиня, – Как по мне, так вопли и крики боли преступника слушаются намного веселей, чем его мычание. Но я понимаю твоё решение и благодарна за заботу обо мне.
Словно фокусник, срывающий покрывало со шляпы с кроликом, палач сдёрнул большой кусок ткани, полностью закрывавший разбойника, прикованного в распятом состоянии к наклонённому градусов под тридцать деревянному щиту.
Преступник был полностью обнажён и демонстрировал собравшимся не только своё бородатое лицо и покрытое ожогами и синяками тело, но и чресла.
– Уж ради баб могли бы срамоту-то и прикрыть чем-нибудь, – произнёс тихо Игорь.
Латана, за креслом которой он стоял, обернулась, но не на его голос, а чтобы о чём-то сказать своему соратнику, воспользовавшись вновь поднявшимися криками и смехом. Попаданец её желание понял и склонился почти к самому плечу принцессы.
– После казни и представления скоморохов беседовать станем здесь, – произнесла высокородная соратница ему на ухо, почти не снижая голоса, чтобы Игорь мог её расслышать за невообразимым шумом. – Не знаю, как обстоят дела в Вентерском замке, но вообще у замковых стен часто бывают уши. Не дёргайся, – хмыкнула она, заметив реакцию попаданца. – Ваши с Танией звуки никто слушать не будет. Не такие уж вы и важные гости. А вот у меня в апартаментах вполне могут оказаться слуховые отверстия. Граф Йоше, конечно, по-своему мил, но… Я ему скажу, что должна обговорить с тобой наш отъезд, и после представления акробатов и скоморохов мы поднимемся прогуляться по замковой стене.
