– Герда, девочка моя! – обратилась я к собаке, надеясь на чудо.
Чудо не произошло. Собака, вильнув хвостом в знак приветствия, поспешила за своей хозяйкой. Проводив печальным взглядом чужого питомца, я продолжила свой путь. Эта неожиданная встреча навеяла на меня грустные воспоминания, связанные с Гердой.
Как-то, вернувшись домой с работы, я увидела в коридоре маленького, вислоухого щенка.
– Откуда это забавное создание? – спросила я с удивлением своего взрослого сына.
– Наша собака Герда, – ответил он, – Это – немецкая овчарка с хорошей родословной, – с гордостью дополнил своё сообщение, ошарашивший меня сынок.
Никакой радости от подобной новости я не испытала, инстинктивно чувствуя, что все заботы лягут на меня. Хотела даже предложить сыну отнести собаку обратно, но, взглянув на беспомощного щенка, я ощутила такой прилив нежности и жалости, что сменила гнев на милость и позволила новому жильцу остаться в нашей квартире.
Проходили недели, пробегали месяцы. Щенок подрастал, иногда проказничал, пытался грызть всё, что попадёт в его крепнущие челюсти.
Однажды наша весёлая и резвая собачка стала вялой и даже не поднялась за угощением с подстилки. Приглашённый к ней врач-ветеринар поставил неутешительный диагноз «Чумка». Пришлось денно и нощно бороться за жизнь питомицы: делать уколы с антибиотиками, поить и кормить из ложки. Знатоки-собаковеды посоветовали напоить Герду портвейном. С каким трудом мы вливали ей в пасть, любимый некоторыми нашими собратьями, алкогольный напиток. Не знаю, благодаря какому средству, но Герда поправилась и через год стала в меру упитанной, красивой собакой чёрного окраса с подпалами на густой лоснящейся шерсти. Аппетит у неё был отменный, поэтому привередливой к пище она не была. Да и как мы могли её баловать в те трудные Горбачёвские времена?
Овсяная каша с минтаем и хлебом составляли основной рацион собаки. Угощаться она, конечно, любила. Иногда сама доставляла себе такую радость, если вдруг на кухонном столе замечала что-нибудь съестное, оставленное без присмотра. Она мастерски с этим справлялась, благодаря своему большому росту и длинному языку. Однажды я приготовила сыну селёдку без косточек с луком и оставила на столе. Вдруг слышу из кухни возглас: «Мама, лучок я нашёл, а где селёдка?» Судя по виноватому виду собаки, мы поняли, куда делась закуска…
Ещё одной слабостью обладала Герда. Любила она поспать в постели сына, растянувшись во весь свой полутораметровый рост на белоснежной простыне и положив могучую голову на пуховую подушку. Она как будто поджидала благоприятный момент, когда сын убежит рано утром на работу. Сын вынужден был вставить в дверь щеколду, чтобы оградить свою кровать от нежелательной посетительницы.
Жизнь в стране становилась всё сложнее. Витрины в магазинах опустели, а на получаемые продовольственные талоны и себя трудно было прокормить.
После долгих горестных размышлений, мы решили продать Герду людям, которые могли бы достойно её содержать. Осуществить сделку мы решили в Москве на «птичьем рынке», куда и направились ранним утром на пригородной электричке.
Осознавая себя предателями, стояли мы, понурившись, выставив Герду на продажу. Собака, изрядно проголодавшись, пыталась грызть кору близстоящего дерева. Наконец, появился первый покупатель. Это был крепкий мужчина средних лет с грубоватыми манерами и трубным голосом. Пристально осмотрев собаку со всех сторон, он заявил, что из неё получится хороший сторож. Потенциальный хозяин вслух размечтался, как посадит Герду на цепь, чтобы охранять его дачу. Такая безрадостная перспектива для нашего питомца нас не устроила, мы постарались отмежеваться от нежелательного покупателя, сославшись на слишком добродушный нрав собаки.
