Поднявшись, я посмотрела на Хао и кивнула в сторону двери. В ответ он вскинул брови, но подчинился беззвучному приказу и вышел за дверь в сопровождении Изы.
– Днем я буду созваниваться с Советом матриархов, вернее, тем, что от него осталось. Даю зуб, что эта история еще всплывет. Но здесь мне нужна сплоченная команда. Не только из-за них, но и из-за Уилсона. Если мы будем воевать друг с другом, он только дров в костер подкинет.
– Прошу прощения, ваше величество, я беспокоюсь за вашу жизнь, только и всего.
– С этим я и сама справлюсь, экам, благодарю покорно.
Эммори скривился.
– Вы способны и меня обмануть.
Я засмеялась в ответ, и мы оба притворились, что не прячем за смехом всепоглощающую боль.
Я нервничала как никогда, сидя в кресле во главе стола переговоров и ожидая, пока Алиса подключится к нам по смати. Матриархи, сопровождавшие меня на Красном Утесе – Масами Тобин, Катерина Саито и Сабина Ванди, – сидели по одну сторону стола. Напротив расположились адмиралы Хассан, Фон и Деван.
– Прежде чем мы начнем, есть ли желающие высказаться о произошедшем сегодня утром? – Я оглядела присутствующих. – Как я сказала в своем заявлении для новостных СМИ, младший сержант Патка Моди была признана виновной в государственной измене, в которой созналась сама, и правосудие Империи свершилось по всем правилам. Эта ситуация – результат вмешательства враждебных Империи сил. Реакция короны в таких случаях всегда будет быстрой и жесткой.
Катерина Саито удивила меня уверенным согласным кивком.
– Сказать нечего, ваше величество. Вы поступили правильно.
– Управление Империей – сложный механизм, – поежившись, сказала более зрелая Масами, – особенно в военное время, ваше величество. Вы должны верить в собственные решения. Даже если бы мы на вашем месте поступили по-другому, мы поддержим любое ваше решение.
Я перевела взгляд на Сабину Ванди – нового и самого молодого члена Совета, – которая получила пост после внезапной кончины матери и старшей сестры. Она никогда не посягала на это место и, как я подозревала, воспитывалась в таких же отшельнических условиях, как большинство младших дочерей знатных родов. Она неплохо справлялась, когда мы бежали с Красного Утеса, но сейчас сидела, уставившись в стол и нервно кусая верхнюю губу. Я позволила тишине повисеть еще пару секунд и прочистила горло. Сабина резко вскинула голову:
– Ваше величество?
– Что думаете вы, Сабина?
– Ничего, ваше величество. То есть все хорошо. Вы прав…
– Не нужно лгать. Что вы думаете на самом деле?
На ее лице отчетливо проступила внутренняя борьба между безграничным уважением к своей Императрице и теми словами, которые она боялась высказать напрямую.
– Вы поступили жестоко! – выпалила она наконец. – Вы ведь даже глазом не моргнули! Если бы не Хао, вы бы и вовсе не помедлили. Младший сержант Моди была лишь глупой влюбленной девочкой, а вы убили ее на глазах у всей Империи. Это не правосудие! Как вы могли быть столь бездушной?!
– Последите за языком! – взвилась с места Масами. – Вы разговариваете с Императрицей, матриарх Ванди.
Остальные слова Масами заглушили воспоминания: мне двенадцать лет, и я ненавижу свою мать за то, что она отклонила прошение о помиловании молодого человека, приговоренного к смерти.
– Он просто ошибся, мать. Как можно быть такой жестокой?
– Ошибся? – Она смеется и смахивает со стола стакан, разбивая его об пол вдребезги. – Вот это ошибка, Хейлими. Действия же этого субьекта привели к смерти другого человека. По закону он недостоин своей жизни. Судьи посчитали необходимым вынести смертный приговор. Я не могу наплевать на их решения и проявить неуважение к их мудрости только потому, что сестра преступника – твоя подруга.
