— Если ты решил, что я покорно пойду и…
— Заткнись, Пожарова! — он притянул меня к себе, заглядывая прямо в глаза. — Иначе я точно надеру твою аппетитную задницу. А, может, ты именно на это и напрашиваешься, дочка прокурора? Любишь пожёстче? Или как тебя Бельский жарит?
— Мудак! — я со всей силы врезала ему по жизненно-важному органу.
А вот теперь реально надо мчать к канадской границе, яростно сверкая пятками…
Развернулась и припустила к Игорю. Надеюсь, он ещё не успел никуда уехать. Сотников сегодня просто жжёт. Отрыв по полной программе.
Но бегала я и близко не так быстро, как Ян. Даже с ущемлённым самолюбием он догнал меня в два счёта и прижал к своему напряжённому туловищу, до боли впившись в мои бёдра. Синяки останутся…
— Всё, прибежала.
— Куда?
— В Ад, Пожарова. В Ад.
Его губы нашли мои, властно и жёстко прикусили, словно принявшись мстить за мои собственные действия.
Меня пронзила огненная волна, которая конвульсией прошлась по всему телу. Маленькие электрические импульсы заставили сердце стучать чаще, а кровь превратили в лаву, появляющуюся исключительно при извержении особо опасного, несущего смерть вулкана.
Ян и был моим вулканом. Именно он нёс мне погибель. В его сильных горячих руках… под его жаркими, сладкими и ядовитыми поцелуями…
— В машину, — хрипло прохрипел мне на ухо и куда-то повёл.
Теперь я ему не сопротивлялась. А летела вперёд – в Ад по встречке.
Почему?
Кто бы мне самой сказал…
15. Глава 14. Следующая остановка «Бездна»
/Аврора/
Я сошла с ума. Мне нужен психиатр. Потому что с амбивалентностью по отношению к Яну Сотникову нужно в срочном порядке начинать бороться.
Прошло чёрт знает сколько времени с тех пор, как я глупо и безответно влюбилась в самоуверенного придурка. Но кто не подвержен первой наивной юношеской влюблённости? Мне было шестнадцать. Конечно же, я без памяти втрескалась в самого красивого мальчика в лицее. Но теперь-то что…
После предательства не любят. Не прощают. Не проникаются симпатией. Почему же одновременно хочется задушить его голыми руками и поцеловать? Жарко, страстно и глубоко… так, чтобы искры из глаз и пробки все вылетели от перенапряжения.
Ян затолкал меня в тачку, после чего стремительно обошёл машину и сел за руль, откинувшись на спинку кресла. Между нами ощутимо вспыхнуло пламя. Прямо сейчас мы оба горели и не знали, как потушить этот адский пожар. Желательно с минимальными потерями.
— Жарова, тебе самой не мерзко?
Я не знаю, что меня поразило больше. То, как Сотников впервые в жизни назвал вслух мою настоящую фамилию или его очевидная шизофрения.
— Тебе снова дурно?
Ян перевёл на меня взгляд. В глазах парня плавились ясные голубые небеса. В них вот-вот начнут сверкать шаровые молнии и греметь гром.
— Не думал, что ты станешь возиться с такой плесенью, как Бельский.
Вызываем санитаров…
— Сотников, чего ты хочешь? — я устало вздохнула. — Утомил, честное слово.
Костяшки его пальцев коснулись моей скулы и медленно двинулись вниз, отодвигая волосы в сторону. Кожа под едва ощутимыми прикосновениями парня словно покрывалась незримыми ожогами. Он как яркое летнее солнце. Сначала лучи кажутся тёплыми, даже приятными, а потом тело начинает нестерпимо жечь и покалывать. Грёбаные бабочки сгорели дотла и восстали из пепла.
Я попробовала сбросить руку Яна, но он поймал меня за запястье, больно сжав. Наши взгляды столкнулись, чтобы потонуть друг в друге. В немом ментальном и самом тяжелом противостоянии никто не мог уступить победу, сдаться без боя… в глазах Сотникова сверкал чистый вызов. А я этот вызов возводила в сотую степень. Наплевав на все риски, увеличивала их в геометрической прогрессии.
