– Как ты лишился ног? – тихо сказала она, чтобы Берит не услышала.
– Крокодил откусил.
Это была неправда, даже Аня смогла это понять, хотя распознавать ложь не было её талантом. Видимо, Лукаса часто об этом спрашивали, и он отвечал первое, что придёт в голову.
– Но это же неправда, – сказала она.
– Верно. Меня поезд переехал.
– Это тоже неправда.
– Откуда ты такая умная взялась? – спросил он.
– Ты никаких подробностей не говоришь. Если бы ты говорил правду, это не было бы в двух словах.
– Я катался на сноуборде, когда на меня напал медведь. Это было начало весны, он только выбрался из спячки и очень хотел есть. Он сбил меня и жевал мои ноги, пока они не стали как тряпка. Но самое обидное, что он их так и не съел, а просто покусал. Ради чего тогда стоило нападать?
– Это правда?
– Может быть. Если никто не знает верного ответа, то правдой может быть что угодно.
С кухни вернулся Арне, и дальнейшие расспросы прекратились. Спрашивать, как сын лишился ног, в присутствии родителей было бы вдвойне нетактично.
Аптечка оказалась маленькой – всего лишь сумочка, умещающаяся в одной руке. В доме Келвинов няня Финес заведовала целой медицинской комнатой, что неудивительно. В каждый момент времени в доме находилось более пятидесяти человек охраны и обслуги, и им часто приходилось оказывать медицинскую помощь.
Порез Арне обработал раствором перекиси водорода, а края раны смочил йодом.
– Ну вот, – сказал он. – Теперь будешь цела и здорова. Ещё не помешало бы сходить в душ – в том мусорном баке ты подобрала не самый приятный аромат. Но это уже не так обязательно.
В зале стояла тишина: Лукас выключил телевизор и теперь лежал на диване. Он смотрел в телефон и изредка что-то печатал. Арне подвёл Аню к двери и спросил:
– Сама спуститься можешь? Тут второй этаж, так что не заблудишься.
На это Аня кивнула и собралась уходить.
– Может, останешься на ужин? – спросила Берит из-за плеча мужа.
В этот момент Аня вспомнила, что ела в последний раз только утром, несколько часов назад, и с тех пор чувство голода всё нарастало. Она не обращала на него внимания из-за сотни других чувств: горя, переживания, жалости, злобы. Всё это сливалось в один большой эмоциональный фон, за которым терялись слабые стоны желудка. Теперь же она поняла, насколько голодна: голова слегка кружилась и руки тряслись. Никогда в жизни Аня не делала таких больших перерывов между едой, даже когда ездили на экскурсию в храм Эль-Хазне в Иордании. Стоило съесть тот суп, который няня подавала ей утром.
Будучи воспитанной, она сделала вид, что размышляет, лишь затем согласилась. Жители Гибралтара питались в основном сухими порошками. Это были смеси разных цветов, содержащие все необходимые питательные вещества и витамины. Это был самый низ пищевого сектора. Чуть выше стояли генно-модифицированные продукты. Они были дороже и вкуснее, но никто не мог гарантировать их безопасность, потому что существовало бесконечное количество видов. На самом верху находились натуральные продукты. Всю жизнь Аня ела именно последние.
Раньше она не обращала внимания на столовый этикет: её сестра и братья в течение дня могли питаться в разное время, но ужинали всегда вместе. И все соблюдали этикет, которому их научила Финес. Кроме Артура – он всегда вежливо просил разрешения набить полный рот. Эдуард часто встречался с лидерами стран, заключал договоры за обедом и укреплял отношения с будущими партнёрами. Он превосходно разбирался в тонкостях этикета и правилах поведения за столом и этого же ждал от своих детей.
