Приближения к Афону - страница 5

Монастырь Симонопетр

Около половины четвертого утра сквозь шум дождя пробивается звук била. Зовут на службу.

В коридоре сплошная тьма. Только страшные раскаты грома напоминают о стихии, бушующей за этими стенами. Кто-то спрашивает о свете. Света нет!

Вид от монастыря Симонопетр

И богослужение начинается почти в полной тьме. Читает одинокий голос, прерываемый только назальными[3] возгласами священника, завершающего доксологической формулой[4] молитву. Грохотание бури иногда полностью заглушает чтеца, пустившегося в неравную борьбу. Он упорно, подобно корням, продирающимся сквозь камни, плывет к своей тихой гавани, к поддержке, которую дают ему более краткие и звучные реплики иеромонаха.

Монастырь Симонопетр

В монастыре не менее полусотни монахов, в основном молодых, которые своим тихим присутствием непрерывно творят совершенный молитвенный порядок. Светлые, одухотворенные лица свидетельствуют о том, что здесь собрался «живой остаток» сегодняшней Греции. Статистика говорит, что за последние десять лет на Афон пришло около пятисот монахов, большинство из них принесли с собой университетский диплом. Но не так уж это и важно, чтобы лицо засияло чистотой, нет нужды в дипломе. В молитву вторгается хор. Поют на два «лика»: молитвенный диалог. Монахи взглядами договариваются, кому вступать следующим, что читать, а что петь. На каждой гласной голос идет ввысь и падает, иногда пение затягивается и создается впечатление, что одну стихиру можно петь бесконечно. (И действительно, праздничные службы длятся иногда по пятнадцать и более часов.) Поют так отчетливо, что даже я, смутно угадывая значение лишь нескольких десятков греческих слов, различаю важнейшие переходы в службе: стихиры, антифоны, славословие, конец утрени, часы, наконец, литургия. Во время чтения Апостола и Евангелия один старый монах, которого я уже приметил раньше, опираясь на две палки и еле-еле передвигаясь по церкви, доковылял-таки вперед и внимательно слушает, склонив голову. Многие монахи причащаются, исключительно торжественно и с достоинством. Попарно прикладываются к иконам, кланяются друг другу, затем оба вместе всем присутствующим – просят прощения. Со скрещенными на груди руками подходят к чаше, затем тихо возвращаются на свои места.

Монастырь Симонопетр после лесного пожара

После литургии была отслужена панихида с освящением колива – сваренной и подслащенной пшеницы. Во время обеда это коливо подается как жертва, посвященная святому дня и усопшим, поминаемым во время заупокойной службы.

Монастырь Симонопетр

Келлия монастыря св. Павла

Пока длилось богослужение, пение, вдохновенное и звучное, перекрывало всякий посторонний шум. Сейчас, когда служба закончилась, монастырь утонул в неожиданно полной тиши. Не слышно больше ни грохотания грома, ни шума барабанившего по крышам дождя. Выходим в свинцовое утро. Только теперь откуда-то снизу доносится до нас приглушенный ропот волн.

Едва я прилег, как мне показалось, и опять уже слышен звук била. В церкви светло, у одинокого чтеца красивый мелодичный голос. На этот раз богослужение совсем короткое, минут, может быть, на двадцать. При выходе мне не дают повернуть на этаж для гостей, показывают следовать за остальными. После двух-трех поворотов мы оказываемся в низкой теплой трапезной, украшенной фресками гораздо богаче, чем чисто выбеленная церковь. Три длинных ряда столов. Роскошные краски: синяя, золотая, коричневая.