Это первый раз за много месяцев, когда Илва позволяет себе короткий лёгкий смех. Ифэми облегчённо вздыхает и тоже отпускает скопившееся напряжение. Их хохот так органично сливается с переливами голосов вокруг, что никто из окружающих не придаёт этому значения.
Пока световой лифт поднимает их на этаж, обозначенный как «обсерватория», Ифэми пытается прикинуть своё географическое положение. В голове бурлит ускоренный анализ местных технологий, погоды, формы времён Второго Прихода и атмосферы секретности. Штаб аккретов? Такого Ифэми даже представлять не хочет. Что угодно, только не это!
Лифт останавливается. За его дверьми очередные коридоры, залитые мерцающим холодным светом. После шумного холла первого этажа здесь необычно тихо и пусто. Только топот двух пар тяжёлых ботинок раздаётся гулким эхом. Парочка двигается молча: Ифэми уже поняла, что вопросы задавать бесполезно, и тихонько рассматривает свою проводницу.
Илва выглядит молодо, но редкие морщинки выдают возраст. Скорее всего, она ненамного старше Ифэми. Волосы мелкими кучеряшками ниспадают на плечи. Обтягивающая термоуниформа подчёркивает развитую мускулатуру. Походка и выправка выдают, что Илва посвящает жизнь службе. Внимание Фифи скользит к странной нашивке на рукаве проводницы: «ИЛ-72-В». Ни у кого на первом этаже, да и у Вилмара, таких не было.
– Вот и пришли. – Илва резко разворачивается на носках, оказываясь с Ифэми лицом к лицу. – Я считаю, ты не имеешь отношения к тому, что они думают. Просто знай это.
– К чему?
– Было бы круто спросить всё у тебя лично, но задавать вопросы – вне моих полномочий. Так что… – Илва непринуждённо улыбается и одним движением открывает круглую герметичную дверь. – Прошу, – она жестом приглашает внутрь.
Взору предстаёт впечатляющая, хотя и ожидаемая картина. Под идеально круглым куполом из прозрачного кварца – отполированного до блеска – раскинулась масштабная обсерватория. В отличие от остального здания, пространство здесь освещается лишь звёздным небом и редкими светильниками. Методично пищат вычислительные приборы, а гигантский телескоп пылится без дела.
В самом центре комнаты, на небольшом возвышении, установлен тяжёлый резной стол. За ним восседает седая северянка в точно такой же форме, как и у остальных. Прямо напротив стола – массивный диван из чёрного дерева, явно южного происхождения. Но самым удивительным кажется гигантская птица, размахивающая крыльями где-то под куполом.
Северянка поднимает взгляд от бумаг, педантично разложенных на столе. Одним кивком приказывает Илве войти и снова погружается в изучение документов.
– Пусть она разуется, – неожиданно гремит голос из-за стола.
Приказ звучит настолько властно и безапелляционно, что Фи пробирает мелкая дрожь. Глубока Вода. Куда её принесло?
– Разуйся, – повторяет Илва, будто бы приказ старшей по званию слышала только она.
Ифэми послушно снимает тяжёлые ботинки, которые прилично успели натереть ей ноги.
– Носки тоже, – полушёпотом добавляет проводница.
Она провожает Фифи к дивану, а сама подходит к начальнице и что-то шепчет ей на ухо, протягивая листок с осмотра. Ифэми методично барабанит пальцами по коленке и изучает ковёр под ногами. Тоже, кстати, южного происхождения. Орнамент на нём поразительно похож на какие-то тропические деревья, которые Фи помнит, наверное, из детских книжек. Ворсинки приятно щекочут босые ноги. Ковёр тёплый и мягкий.
