Воздух вздрагивает от неловкого молчания. Все прекрасно понимают, почему с постояльцами можно говорить на строго определённые темы, но вслух никто этого обстоятельства озвучивать не рискует. Сефу быстро осматривает холл: всего один маяк продолжает сидеть возле окна, перебирая руками пальто на коленях и безучастно залипая в окно. Остальных вообще не видно: наверняка шатаются где-то по отсекам, подслушивая приезжих.
– Паре рук чистота, – шепчет Сеф, поворачиваясь обратно.
– Зато тысячам сгнить, – заканчивает Милада старую присказку и утыкается обратно в журнал.
Шумная уличная толпа заметно поредела: большинство прибывших уже успели расселиться по гостиницам и внимают словам персонала о безопасности и мерах предосторожности во время Сияния; остальные толкаются по кафешкам и немногочисленным достопримечательностям. Город дышит глубже и размереннее. По проулкам продолжают сидеть торговцы, хвастаясь выручкой друг перед другом. Небесные всполохи усиливаются: пурпурные цвета волнами раскатываются по самым крышам, отражаются в окнах и раскрашивают сугробы мерцающим перламутром. Джезерит в дни Сияния превращается в огромную ожившую палитру невидимого художника, который смешивает цвета, как ему вздумается, не только на окружающих зданиях, но и прямо на твоём лице. Уже в квартале от «Обители» Хиона, убедившись, что вокруг никого нет, рискует заговорить с Сеф:
– Думаешь, маяки в курсе?
– Нечего там думать. Мы назвали столько активных слов, но реакции ноль. Отвечаю, они решили, что мы сплетничаем, – отмахивается подруга.
– Хоть бы и так. Не пришло бы чего другого в их общую голову.
– Сомневаюсь, что «Обитель» настолько просматриваемый объект. Наши маячки спят на ходу.
– Отвечаю. Богачей-то к нам не селят! Хотя… это не увеличивает вероятность, что именно в «Обитель» припрётся, например, аккрет? – таинственно и с придыханием шепчет Хиона.
После чего она на всякий случай осматривает улицу позади. Там вышагивает только стайка молодняка: они, весело смеясь, толкают друг друга в снег.
– Не думаю. Вот в «День и Ночь» – возможно. Там же селят любой сброд. Никто их особо не досматривает. Легко остаться незаметным. Но лично я на месте аккретов изображала бы кого-нибудь из Семей или приближённых вакиля, чтобы жить поближе к Башне.
Сефу прикрывает глаза от неожиданно яркого всполоха, буквально ослепляющего её. Дети позади радостно визжат и хлопают в ладоши.
– Хоть молодняк ещё радует это «чудо природы», – кривится Сеф.
– Если природы…
– Да ну? И ты из тех, кто по ночам сбегал из общины копать снег в поисках Мнра Мнаас, – подруга похлопывает Хиону по плечу.
– Очень смешно.
Администраторки сворачивают на узловую площадь. Здесь народу заметно больше, в основном, конечно, местных, спешащих проглотить свой обед, хотя встречаются и дишцы. Хиона уверенно шагает в сторону привычного кафе, но уже на входе Сефу резко одёргивает её за руку.
– Говорят, тут выставили цены. До самой Вспышки придётся за всё заплатить, никакой еды по распределению! Пойдём-ка в другое место?
– Опять поссорились? – перебивает Хи, замечая в окне подпоясанную голубым передником Ифэми, так проникновенно, но так осуждающе смотрящую в глаза Сефу. – У них самое сытное рагу, детка. Да и куда ещё мы успеем?
– Прошу, прошу! Лада разрешила не торопиться, – Сеф старательно изображает мольбу, но у неё это не особо получается.
– Прошу, прошу, – передразнивает Хиона. – Перестань-ка кривляться. – Но после многозначительного вздоха продолжает: – Пойдём к Ракель, но ты платишь. Вот где действительно выставили цены!
