Молодой человек, не спрашивая разрешения, решительно подсел к нему.
– Мсье, вы не разъясните мне, что происходит? Почему столики пусты? Неужели приличные люди не ходят в клуб из-за каких-то санкюлотов?
Интендант окинул его оценивающим взглядом, вдруг улыбнулся и спросил:
– Это ведь вы вчера «дразнили медведя»?
Адриан смутился.
– Да. Не дожал я их немного.
Интендант рассмеялся, поставил бокал на столик и подался вперед.
– Позвольте пожать вам руку, Адриан. Давно я не получал такого удовольствия!
Адриан растерянно принял рукопожатие, вдруг вспомнил, как звать интенданта, и сказал:
– Спасибо, Жан-Жак.
Интендант, явно довольный тем, что хоть кто-то здесь помнит его имя, расцвел и осведомился:
– Слышали, что учудили наверху? Они вбросили ассигнаций на триста миллионов ливров!
Адриан напрягся. Новость была несвежей, десятидневной давности. В клубе все упирали на то, что ассигнация – это государственный долг, который все равно когда-нибудь будет оплачен. Но он помнил, что отец придавал таким новостям совсем иное значение. Все отпечатанные ассигнации мгновенно распределялись по министерствам, и начинались массовые закупки. Конторы приобретали бумагу и чернила, армия – хлеб и мясо…
Армия!
Адриан глотнул. Перед ним сидел не просто член клуба и интендант, а главный покупатель для всей французской армии, пусть и не слишком высокородный.
«Только бы не попасть впросак!» – подумал молодой человек.
– То-то эта мелочь спекулянтская на лестнице толпится. – Он рассмеялся. – Чуют поживу! Замучили уже вас, наверное?
Интендант сокрушенно покачал головой.
– Я ведь не против, чтобы потратить деньги на благо Отечества, но вы посмотрите, что мне предлагают. Зерно лежалое, на мясо даже смотреть противно!
Адриан понимающе кивнул и заметил:
– Вам нужен крупный поставщик. Чтоб и цена была пониже, и лично вам хоть какой-то бонус. Мой отец всегда так поступает.
Интендант вежливо улыбнулся и вдруг дернулся, как будто его толкнули.
– Скажите, Адриан, а ваша фамилия не Матье?
Адриан похолодел. Он понятия не имел, знает ли интендант о том, что его отец – банкрот. Хуже того! Было предельно ясно, что буквально спустя несколько часов эту ужасающую новость узнают все деловые люди Парижа. Он был обречен упасть в глазах собеседника в любом случае: прямо сейчас или чуть позже.
– Аристид Матье – мой отец.
Интендант возбужденно заерзал.
«Он еще не знает», – решил молодой человек.
Пока новость не разошлась, Париж знал другое: Аристид Матье – одна из крупнейших биржевых фигур. Он дает своим партнерам соответствующие бонусы.
– Простите, Адриан… – Интендант чуть покраснел. – А вы не могли бы свести меня с ним?
Адриан взмок и опустил голову, спасаясь от внимательного взгляда одноклубника.
– Увы, Жан-Жак. – Он печально вздохнул и впервые в жизни нагло соврал: – Мой отец как раз сейчас работает с имуществом бывшего генерального откупа.
Интендант глотнул. К моменту ликвидации генерального откупа его сборы зашкаливали за 240 миллионов золотых ливров. То обстоятельство, что Аристида Матье подпустили к таким деньгам, резко повышало статус всей этой семьи.
– Но, может быть, тогда вы сами?..
Сердце Адриана стукнуло и замерло.
– Ну, не знаю. – Он поднял озабоченный взгляд на собеседника. – Я ведь пока еще не работал для армии. Только колониальные товары. Что там у вас? Мясо? Зерно? Фураж?
Глаза интенданта затуманились. Он уже видел, что только что ухватил за хвост волшебную птицу удачи.
