А вот, кажется, и начало конфликта. Слишком долго, целых три дня, все было хорошо и закончилось минуту назад. Я еще даже не успела понять умом, что происходит, как буквально кожей почувствовала неприязнь и враждебность, которую источал в мою сторону Рей. Такой милый и галантный Рей вдруг стал похож на злого карлика. Он быстро взял себя в руки и спросил, как она себе это представляет. Ах, вот оно что! До меня дошло. Балерина предложила нам попробовать поработать над книгой вместе. Теперь я поняла, она даже немного сводила нас за завтраком, делала мне комплименты. А я-то за чистую монету все принимала, думала, ей правда нравится моя насмешливость. А она просто приручала Рея, приучала его ко мне. Ну что ж, если я не могу получить этот заказ одна, значит, я буду согласна разделить его с Реем.
– Это совершенно невозможно, – сказал Рей. – Я не люблю мармелад. И был уверен, что и ты не большая его поклонница. Мне казалось, когда будет закончено с детской книжкой – Ирина в это большой мастер, я не сомневаюсь, – мы, наконец, займемся делом. Может быть, самым главным, ради чего нас свела судьба. Кто сможет лучше меня рассказать о тебе, ведь я люблю тебя так сильно, что смогу передать эту любовь и читателям.
Мне стало неловко. Как будто я подсматриваю за кем-то или смотрю репетицию пьесы, где актер еще не вполне знает роль. Не то чтобы я почувствовала фальшь, но это было как-то слишком неуместно. Неужели она на такое ведется? Я украдкой взглянула на Балерину. Она с совершенно невозмутимым видом смотрела на нас и молчала.
– Рей, это довольно тяжелый труд, – сказала я, – мы же не наследство делим, а решаем, кому придется работать. Вы можете написать свою книгу, кто вам мешает.
Я сказала глупость. Я сразу это поняла. Все набранные до этого балы обнулились.
– Какое наследство, о чем вы? – спросила своим бесцветным голосом стоящая в дверях Ангелина. – И кому и что писать – решать не вам.
– Извините меня, я просто хотела сказать…
– Да все уже сказала, – перебил Рей и вышел из-за стола.
– Ничего страшного, – Балерина, наконец, снизошла до нас. – Но все должны понимать, что серии не будет. – Она улыбнулась. – Книга будет только одна. Или ее не будет вовсе.
– Значит, придется обходиться без книжки-раскраски, сразу перейдем к чему-то взрослому? – продолжал ерничать Рей, занявший выгодную позицию: он возвышался над нами, и, чтобы ему отвечать, нужно поворачивать головы или тоже вставать.
– Ты же понимаешь, что о тебе писать со стебом нельзя, это дурновкусие.
– Я не пишу со стебом, – попыталась я возразить, но прозвучало жалко.
– А почему ты все так буквально воспринимаешь? Речь не о том, что ты пишешь.
– Мне казалось, что мы тут обсуждаем будущую книгу и ее автора, а не ваши литературные предпочтения, Рей.
– Ну вот видишь, – обратился Рей к Балерине, как будто здесь никого больше не было. – Соавторство невозможно. Мы же не можем все время выяснять отношения. Так мы и строчки не напишем.
Я собирала чемодан. Интересно, они меня хоть обедом покормят или так отправят? А гонорар? Я все-таки работала. И если не подошла – ну что ж, все равно мое время должно быть оплачено. Я сдержалась, чтобы не заплакать. «Ну, я сама все испортила. Это ясно. Рей любовник – у него право первой ночи. Просто зачем я тогда вообще понадобилась? Чтобы разбавить это любовный бред? Тогда почему не оставить меня, хоть на вторых ролях? И то, что я не единственный соискатель, было бы лучше узнать чуть раньше. Так, по крайней мере, порядочные люди поступают. Предупреждают. Хотя о чем я говорю. Букашка! Я для них букашка. Они, великие, хотели меня в темную использовать».
