– Придется.
Он сходил в фею Моргану за галстуком, вернулся к Бренде, подсел завязать галстук к туалетному столику.
– Да, кстати, – сказала Бренда, – что ты думаешь насчет Гримшо? По-моему, держать ее дальше – значит выкидывать деньги на ветер.
– Ты всегда говорила, что без нее тебе не обойтись.
– Да, но с тех пор, как я живу в квартире, все так упростилось.
– Живешь? Детка, ты говоришь так, словно навеки там поселилась.
– Ты не отодвинешься на минутку, милый? Мне ничего не видно.
– Бренда, сколько времени ты еще собираешься изучать экономику?
– Я-то? Не знаю.
– Ну хотя бы приблизительно.
– Понимаешь, просто невероятно, сколько всего еще надо выучить… Когда я начала, я так от всех отставала.
– Бренда…
– А теперь быстренько иди за пиджаком. Они, наверное, уже внизу.
Вечером Полли и миссис Бивер играли в триктрак. Бренда и Вероника, расположившись на диване, шили и беседовали о рукоделье; временами между женщинами завязывался общий разговор, но они то и дело перескакивали на свой жаргон, непонятный Тони, – это было воровское наречие, где слоги слов переставлялись. Тони читал под лампой поодаль от тесного кружка.
Позже, когда все поднялись наверх, гостьи сошлись в комнате Бренды поболтать перед сном. Сквозь дверь туалетной до Тони доносился приглушенный смех. Компания кипятила воду в электрическом чайнике и дружно принимала «Седоброль».
Немного погодя они, пересмеиваясь, разошлись, и Тони пошел к Бренде. В комнате было темно, но, услышав его шаги и увидев квадрат света в дверях, Бренда зажгла маленькую лампочку у изголовья.
– Что тебе, Тони?
Она лежала на возвышении, глубоко уйдя головой в подушки: лицо ее блестело от крема, обнаженная рука, протянутая к выключателю, так и осталась лежать на стеганом покрывале.
– Что тебе, Тони? – сказала она. – Я уже засыпала.
– Очень устала?
– Угу…
– Не беспокоить тебя?
– Ужасно устала… и потом я только что выпила прорву этой Поллиной гадости.
– Понимаю… ну что ж, спокойной ночи.
– Спокойной ночи… Ты не сердишься, нет? Так устала.
Он подошел к постели и поцеловал ее, она лежала неподвижно с закрытыми глазами. Потом выключил свет и возвратился в туалетную.
– Леди Бренда, надеюсь, не заболела?
– Благодарю вас, ничего серьезного, легкое недомогание. Она, знаете ли, так выматывается за неделю в Лондоне, что в воскресенье ей хочется отдохнуть.
– Как великие научные свершения?
– По-моему, отлично. Ей пока не надоело.
– Замечательно. Скоро все мы будем обращаться к леди Бренде за помощью в финансовых затруднениях. Но вам с Джоном, наверное, тоскливо без нее?
– Не без этого.
– Что ж, передайте ей, пожалуйста, мой сердечный привет.
– Непременно передам. Благодарю вас.
Тони ушел с паперти и пошел привычным путем к оранжереям, выбрал гардению для себя и четыре почти черные гвоздики для дам. Когда он вошел в гостиную, где они сидели, его встретил взрыв смеха. В растерянности он остановился на пороге.
– Входи, милый, это мы не над тобой. Просто мы поспорили, какого цвета у тебя будет бутоньерка, и никто не угадал.
Прикалывая цветы, они все еще хихикали, не смеялась только миссис Бивер, она сказала:
– Всякий раз, когда вы покупаете черенки или семена, обращайтесь ко мне. Вы, может, не знаете, но у меня отлично налаженное дельце по этой части… Разные редкие цветы. Я выполняю всевозможные комиссии для Сильвии Ньюпорт и кое-кого еще.
– Поговорите с моим старшим садовником.
