– О боже, – резко останавливается Эсме, и я расплескиваю клюквенную водку на паркет. – Вы его видите?
– Кого? – хором спрашиваем мы с Пен.
– Саверио Салерно.
Эсме облизывает губы, и ее глаза оживают. Я практически вижу, как в ее голове крутятся шестеренки – она что-то замышляет и планирует.
– Я должна его знать?
Никогда не слышала об этом парне. Я проследила за взглядом Эсме до спины высокого мужчины, направляющегося к вип-зоне по другую сторону зала. На нем классический черный костюм, на вид очень дорогой, темные волосы коротко подстрижены. Плечи широкие, ткань пиджака натягивается на руках так, что трещит по швам.
– Он владелец этого клуба и пары казино, – сообщает Эсме, немного понизив голос. – По слухам, он из мафии.
Мы с Пен обмениваемся взглядами. Заметив на лице Эсме воодушевление, я понимаю, что мы уже вляпались.
– Только не говори, что ты гоняешься за такими мужчинами.
– Вы же знаете, что я люблю плохих парней и трудные задачи.
– А еще мы знаем, что ты безрассудна и тебе плевать на собственную безопасность, – Пен с обеспокоенным видом проводит рукой по своим коротко подстриженным каштановым волосам.
– Ты знаешь, что обычно я поддерживаю твои эскапады, – говорю я, – но если слухи верны, то он не из тех мужчин, на которых можно задерживать взгляд, не говоря уже о том, чтобы переспать.
Во мне тоже есть бунтарская жилка – спросите моего отца. Уверена, у него есть длинный список моих плохих поступков, но я знаю, где провести черту. Я облизываю сухие губы и бросаю через плечо мягкие светлые пряди, размышляя, как предотвратить это кораблекрушение.
– Надо пойти в другое место, – выпаливаю я. – Кто знает, когда еще нам удастся всем вместе побывать в Вегасе. Можем обойти все клубы.
Эсме подмигивает.
– Было бы неплохо, но я не уйду, пока хотя бы не скажу «привет» этому мужчине.
– Это явно плохая идея, – бормочет Пен, настороженно разглядывая его спину. – Мне бы хотелось вернуться домой живой. – Она сверлит Эсме многозначительным взглядом. – То есть не в мешке для перевозки трупов.
– О боже, Пен. Уймись. Ты драматизируешь.
Не уверена, что драматизирует, но что опасного в том, чтобы просто сказать «привет» этому парню? Я знаю, как упряма Эсме, и если мы продолжим сопротивляться, это ее только еще больше раззадорит.
– Давайте с ним поздороваемся, а потом поговорим с остальными, хотят они остаться или уйти? – предлагаю я.
– Я хуже других могу идти на компромисс, – усмехается Эсме.
Пен что-то бормочет себе под нос, но тоже сдается. Эсме приглаживает спереди свое короткое зеленое платье.
– Как я выгляжу?
– Как всегда обалденно, – отвечаю я.
– Не знаю, любят ли такие мужчины обалденных, – рассуждает она, не сводя с него глаз.
Он заканчивает разговор с небольшой группой в десятке футов от закрытой вип-зоны.
– Он все-таки мужчина, а они все думают одним местом, – я подтягиваю вверх свое платье без бретелек, проверяя, не опустилось ли декольте ниже социально приемлемого уровня, и подавляю веселый смешок. Если бы отец слышал сейчас мои слова, он бы мной гордился.
– Ужасная идея, – бурчит Пен, беря меня под руку, и мы следуем за Эсме.
– Мы обе знаем, что Эсме невозможно отговорить от того, что втемяшится ей в голову. Мы не можем отпустить ее к нему одну. Если с ней что-нибудь случится, мы никогда себе не простим.
– Знаю, – вздыхает Пен. – Я просто волнуюсь за нее. Я полностью за сексуальное равенство и свободу выбора, но ее тяга к опасным придуркам может однажды ей выйти боком, а я не хочу, чтобы она страдала. Особенно в твой день рождения. Хочу, чтобы этот вечер оставил у тебя приятные воспоминания.
