Приговоренные ко тьме - страница 26

А вот тосканцы, напротив, решили воспользоваться случаем и заманить Людовика с его палатинами к себе. Берта, пустив в ход все свое обаяние и рисуя перед императором сытные картины тосканского благоденствия и характер потенциальных подарков, которые ожидают Людовика на берегах Серкио и Арно, добилась-таки согласия Людовика по дороге в Павию заглянуть в Лукку. Там, в своей резиденции, хлебосольные тосканские хозяева намеревались во что бы то ни стало окончательно приручить своего бургундского родственника и заручиться от него территориальными, политическими и даже матримониальными выгодами, а также сподвигнуть императора Людовика на опаснейшую авантюру – попробовать разобраться с затаившимся на севере Италии Беренгарием Фриульским, и тем самым снять с Адальберта злополучную клятву вассальной верности, которую последний принес Беренгарию в павийской тюрьме.

(май 901 года от Рождества Христова)

В конце апреля 901 года Людовик со своим войском покинул Рим, тепло и, как потом выяснилось, навсегда попрощавшись с папой Бенедиктом. Приняв приглашение от графа Тосканы, он, тем не менее, решил взять с собой в сопровождение Теофилакта, которому доверял безгранично и который, по мнению Людовика, мог бы послужить ему противовесом тосканской партии и уберечь его, Людовика, от неправильных ходов в замысловатых политических играх. Теофилакт, в свою очередь, взял с собой не только Теодору, но и маленькую Мароцию, а сам город оставил на попечение недавно образованного сената. Приглашение Людовиком Теофилактов, разумеется, не могло понравиться Берте Тосканской, однако спорить на сей счет с императором она не стала, посчитав присутствие Теодоры тем легким облачком, что иногда появляется на абсолютно пустынном небе, но погоду кардинально не меняет.

Дорога заняла чуть более недели. По пути войско императора миновало Флоренцию, где Людовик был встречен Кайлоном, архиепископом Равеннским, также направлявшимся в Лукку. Больше ничего путников во Флоренции не заинтересовало, город в то время только начинал свой путь к будущей оглушительной славе.

А вот Лукка переживала в те годы пик своего расцвета. Основанная еще лигурийскими племенами, Лукка затем век от века набирала мощь, пользуясь своим исключительно выгодным географическим положением, ибо находилась на перепутье дорог, ведущих в Пизу, Равенну, Милан и Рим. Город рос и богател, открывшиеся здесь шелковые школы приносили их владельцам дополнительный немалый доход, а с недавнего времени Лукка даже получила право чеканить собственную монету. В последние годы Тоскана умело лавировала между соперничавшими в Италии государствами и смогла благодаря этому избежать значительных войн и потрясений. Известную дипломатию тосканские графы проявляли и в отношении иноверцев с Востока, благодаря чему их не пугало соседство с Фраксинетом и даже Гарильяно, с которым графы вели не очень афишируемую, но достаточно оживленную торговлю. Все это вместе взятое позволило Адальберту еще при жизни обоснованно получить прозвище Богатый, а его подданным чувствовать себя едва ли не самыми сытыми плебеями во всей Италии.

Чтобы показать свою резиденцию во всей красе, Адальберт предложил Людовику объехать город с востока и зайти в северные ворота. Гости восторженно крестились при виде великолепной базилики Белой Богоматери За Крепостными Стенами, с интересом и проснувшимся азартом смотрели на прекрасно сохранившийся гладиаторский амфитеатр и преисполнились глубоким уважением в тот момент, когда их кортеж торжественно вступал в город сквозь северные ворота, увенчанные грандиозными цилиндрическими сторожевыми башнями. Восхищение Людовика и его спутников многажды возросло, когда они въехали в резиденцию тосканских маркграфов, которая в описываемое время располагалась на том самом месте, где сейчас находится дворец Синьории. Чтобы окончательно добить гостей великолепием своей столицы, граф Адальберт сразу же после размещения гостей отправился вместе с Людовиком на торжественную мессу в неподражаемый собор Святого Мартина, где от лицезрения священной красоты и торжественности у бургундского императора попросту захватило дух.