– Анжела, не отвлекайся, запоминай. Если ты не будешь понимать, что делаешь, то потеряешь работу. А потеряв работу, потеряешь и шефа. На красоте без мозгов далеко не уедешь, ведь ты не глупая, должна это понимать. Да и такую красоту надо постоянно поддерживать, а без финансов это трудновато сделать. Так что работа тебе нужна в любом случае.
– Я понимаю, Ланочка. Я всё понимаю, но ты же знаешь, как трудно мне даются цифры.
– Мне тоже когда-то они давались с трудом, но потом мне помогли, рассказали каждый шаг. Я старалась и поняла всё, а впоследствии уже было легче. И у тебя всё получится. Ты вон как легко разбираешься в брендах, косметике и прочей новомодной ерунде. И там тебя никто не учил, а здесь я с тобой. Да ты уже почти всё делаешь сама, только немного путаешься.
– Да, Ланочка, я это заметила. Ты не представляешь, как Стёпушка орал на меня поначалу. Я думала, всё, бросит. Если бы не ты, мне, наверное, пришлось бы переехать. А я не могу, у меня здесь мама, ты ведь знаешь.
– Так, давай делать. Не отвлекайся. А то у меня ещё дома куча дел, – подвела итог Лана. – А где твой Степан Николаевич пропадает? Что-то его не видно сегодня. – Лана внимательно просматривала бумаги, иногда просчитывала столбцы чисел.
– К нему армейский друг приехал. Владения показывает, ну, и потом всё такое… – девушка неопределённо покрутила наманикюренным пальчиком. Потом махнула рукой и склонилась над монитором. – Ну их. Опять выпьет и приедет ночью. Меня вызывать для лёгкого перепихона, как он говорит. А мне неудобно. Я от него вся завожусь, как огонёк от спички, и не могу по-тихому. Я смущаюсь, он смеётся, – Анжела покраснела, ещё ниже склонив голову. Её обесцвеченные локоны закрыли лицо.
– Понимаешь, я хочу его всегда. И он это знает или чувствует. Хотя я ему об этом не говорила. И он пользуется этим вовсю.
Лана задумчиво смотрела на Анжелу. Да, эффектная. Упругие груди приятного естественного объёма, а не перекачанные, как у некоторых. Хотя Лана точно знала, что грудь, губы и почему-то коленки были подправлены хирургически, но всё было в меру, не вызывающе. Чуть-чуть подкорректировано то, чем и так она не была обделена природой.
Уложенные в естественном беспорядке локоны волос, аккуратный неброский маникюр. Всё идеально, никаких излишеств. Лана не понимала, как в такой глухомани затесался такой городской эталон красоты. Но Анжела – вот она, реальная, никогда никуда не ездящая. Если не считать курсы секретаря и операций, и то под присмотром председателя колхоза. И как куда-то поехать, если у неё много лет парализована мать. Она, конечно, передвигается на коляске и много чего делает по дому, что даёт Анжеле возможность работать. Но всё-таки не всё, и без посторонней помощи не может обойтись. Да и отношения у неё со Степаном Николаевичем особые. Мужчина хоть и молодой, но властный. Можно сказать, жесткий, такой минитиран, хотя справедливый. Всегда выслушает и постарается помочь.
Но вот с Анжелой у них всё как-то не понятно. Они не встречаются, он не влюблён. Ни цветов, ни подарков. Зато ещё со школы к Анжеле был закрыт путь любому парню. И кто рисковал, быстро оказывался в местной больнице. А по окончании школы Степан, который только пришёл из армии, просто подошёл к ней, взял за руку и увёл в ночь. А когда в колхозе освободилось место секретаря, он отправил Анжелу сперва на курсы, а после посадил в приёмной. Там спустя несколько месяцев Лана и застала её бьющуюся в истерике. Сквозь слёзы и сопли ели разобрала, что девушка запуталась в своих обязанностях и помочь ей некому. Кто-то злорадно потирал ручки, кто-то боялся подходить к секретарю грозного председателя. Лана осталась и помогла. Они долго вместе разбирались, вникали во все тонкости и подводные камни новой для девушек специальности.
