− Видите ли... − Он почесал в затылке. Там у него ещё оставались волосы. − Это очень серьёзный психотропный препарат. Без рецепта здесь никак.
− Совсем?
− Увы, милая барышня. − Фармацевт развёл руками.
− Пожалуй, мне стоит напомнить об этом врачу.
− Не забудьте также уточнить дозировку! − выпалил аптекарь. − В вашей записке об этом ни слова, а это важно.
Вот оно!
− В самом деле? − Ленара приблизилась к прилавку. − Так уж важно?
− Разумеется, − кивнул аптекарь. − Странно, что вас не предупредили. Погодите-ка секундочку.
Он нырнул в подсобное помещение и через пару минут объявился с двумя совершенно идентичными коробочками.
− Видите? − Фармацевт указал на какие-то малопонятные цифры. − Здесь действующего вещества пятьдесят миллиграмм, а здесь − сто.
Сабитова напряглась. Даже фальшивая улыбка сползла.
− Пятьдесят сгодится, если вам необходимо снять у пациента общее состояние тревожности, при бессоннице, головных болях...
− А сто?
− А сто, драгоценная милая барышня, назначают, когда всё плохо настолько, что хуже уже некуда, − вздохнул аптекарь.
− Спасибо, − она одарила зануду-лысика лучезарной улыбкой. − Вы мне очень помогли. Очень!
− Буду ждать вас с рецептом! − просиял фармацевт.
− Приду всенепременно, − пропела Сабитова и выпорхнула на улицу, где моментально стала собой: нахмурилась, сунула руки в карманы тренча и ефрейторской походкой зашагала к дому.
Там, дома, на кухонном подоконнике лежал лист бумаги, исписанный витиеватым Артуровым почерком. На нём чёрным по белому значилось: "азалептин пятьдесят".
Пятьдесят. Именно пятьдесят. Ни разу не сто.
Но какие цифры прочёл носатый эскулап на том злополучном пузырьке?
Была ли ошибка в дозировке роковой случайностью?
***
Когда она вернулась, квартира напоминала сонное царство. Клиент так и не пришёл в себя, а стороживший его Степан дрых, как пёс, каким-то совершенно невероятным образом устроившись на кухонном угловом диванчике.
− Уда-а-ачно-о? − вопросил напарник, одновременно зевая и потягиваясь.
Ленара кивнула, села рядышком и взялась за недопитый кефир. Она размышляла, и размышления эти тревожили не по-детски.
А вдруг парень стал овощем вовсе не из-за контузии? Точнее, не только из-за неё?
Интересная концепция...
− Остаться до утра? − Степан вырвал её из мрачных дум. − Или сама справишься?
− Справлюсь. − Она допила кефир одним махом и скользнула взглядом по коллеге. Здоровущий шкаф с веснушками на носу и тяжёлым подбородком с нелепой ямочкой. Отчего-то он напомнил ей старшего помощника Лома из советского мультика про капитана Врангеля. Растянутая тельняшка усугубляла сходство в разы. − Иди домой.
− Спокойной, − отсалютовал Степан и двинулся на выход. − Зови, если что.
Провожать напарника Сабитова не стала. Вытащила из пачки тонкую длинную сигарету, задумчиво посмотрела на неё и засунула обратно.
Не сейчас. Возможно позже. Сейчас − спать.
Душ украл у сна целых десять драгоценных минут, но это полбеды. Основное несчастье заключалось в том, что вот уже вторые сутки Ленара не ложилась в свою любимую кроватку: по настоянию Артура, она спала в одной постели с клиентом, дабы бдить − мало ли парню снова приспичит склеить ласты?
Она вздохнула и устроилась рядом со страдальцем. Крепко обняла подушку (её она притащила из своей спальни), свернулась клубочком... и вырубилась.
Ей снился отец. Молодой, здоровый, черноглазый. С белоснежной улыбкой и кучей орденов на широкой груди.
