– Какова цена за это путешествие? – щепетильно спросил Лаврентий.
– Пусть тебя это не заботит, аспирант, – ответил охотник.
Лаврентий сглотнул слюну и сделал шаг назад, чуть не свалившись с пирса в море. Димка вовремя подхватил неуклюжего историка, вернув тому равновесие.
В это время на пирсе появились двое. Один был почти такой же как Анатолий – светловолосый, с мешковатой фигурой и широким носом, другой был полная его противоположность – курчавая тёмная голова, фигура сухая, поджарая. Рост у парней был приблизительно одинаковым – оба метр восемьдесят. На вид вся команда «Арктура» состояла из молодых людей, лет под тридцать.
Видимо Анатолий увидел в иллюминатор приближение остальных членов своей команды, потому что вылез из трюмных помещений, как только те подошли к борту яхты. Он спрыгнул на пирс и сказал:
– Вадим и Герасим, прошу любить и жаловать.
Вадим Пушко степенно пожал руку каждому и вопросительно посмотрел на брата.
– Всё в порядке, Вадик. Мы договорились.
Чернявый Герасим по-клоунски раскланялся со всеми, и сказал:
– Добро пожаловать на самое быстроходное корыто в этой луже, господа.
– Герасим и Муму, – не удержался Лаврентий от напрашивающейся ассоциации.
Обладатель редкого имени в современном мире, посмотрел на историка и с улыбкой ответил:
– Герасим по-гречески – уважаемый. А вот что значит ваше имя, дорогой?
Наташа не дала ответить Лаврентию, гася зарождающийся конфликт:
– У вас чудесная яхта. Как бы нам побыстрее устроиться, мы очень устали.
– Да, конечно, – Анатолий засуетился. – Я вам советую искупаться пока, вода отличная.
– Где ваши остальные пассажиры? – спросила девушка.
– О, мы ещё полчаса назад не знали, что такая богиня взойдёт на эту разваливающуюся вазу. Отплытие назначено на утро. Доктор и его племянник присоединятся к нам на рассвете, – ответил Герасим. Меня, кстати, все зовут Греком, вам тоже можно, – Герасим сверкнул чёрными глазами.
– Пойду поговорю с доктором. Он в принципе был не против разделить яхту с кем-то, но кто знает…
Анатолий направился в сторону дома.
– Я иду купаться, – заявила Наташа, – надо смыть дорожную пыль. Кто со мной?
Желание изъявили все, даже Лаврентий. Они прошли в конец пирса и стали раздеваться.
Все члены экспедиции прыгнули в воду головой вперёд, и только не очень спортивный Лаврентий осторожно сполз с пирса. Купались все с наслаждением, чему способствовала очень тёплая вода и грязь, накопившаяся за сегодняшний день. Резвились, пофыркивая Наташа с Димой, Корней, и только аспирант, державшийся особняком, степенно плавал брасом около пирса.
Вдруг Корней почувствовал, как его ног коснулось что-то. В воде всякое прикосновение вызывает необъяснимый страх. Это обусловливается тем, что человек находится в чуждой для него стихии. Вот и охотник, будучи человеком сугубо сухопутным, испытал нечто похожее на страх. Но в то же время Корней был бывалым закалённым воином, что позволило ему быстро взять себя в руки. Ему даже стало интересно, кто это там балуется? Охотник сначала подумал, что ему это почудилось, но кто-то снова схватил его за ногу, и на этот раз сильно. Пытаясь схватить побольше воздуха, Корней нырнул в чёрную мглу, одновременно ударяя другой ногой по неизвестному. Это возымело действие, ногу отпустили, но охотник успел хватануть изрядную порцию воды. Вынырнув, он ничего и никого рядом не увидел. В тусклом свете, падающим из окон дома и исходящим от прожекторов эллинга, мало что можно было толком увидеть, но охотник рассмотрел всё-таки своих друзей, плескавшихся в десяти метрах от него. Все трое были на месте, да и Корней не думал, что кто-то из своих может сотворить такую глупую и опасную шутку. Оставались под подозрением только члены команды, которых не было нигде видно, или это мог сотворить кто-то неизвестный. Корней не спешил вылезать из воды, внимательно смотря по сторонам. Ему даже показалось, что в пяти метрах он увидел пузырьки воздуха, исходящие от акваланга, но он не был в этом уверенным на все сто. Пошарив руками вокруг себя, охотник решил, что шутник уплыл. Поплескавшись ещё немного, Корней вылез из воды, решив про себя никому ничего не говорить. Это мог быть кто угодно. Корней знал, что на берегу практикуется прокат аквалангов, и пошутить мог какой-нибудь пьяный отдыхающий, поэтому он спокойно вытерся полотенцем и выкинул этот случай из головы.
