– Для придурков и охламонов (ее змеиный взгляд воткнулся в меня и Стасика) говорю еще раз: это задание и есть Самая Важная Контрольная В Вашей Жизни, и кто его провалит, тот получит двойки за год по всем предметам! Таким будет прямая дорога в ПэТэУ и колонию! На сегодня все свободны, идите домой и немедленно приступайте к выполнению домашнего задания! И помните – за каждым из вас наблюдает Председатель Земного Шара!
От этих слов у нас захватило дух. Мы поняли, что будущее сгущалось. А ничего не заметившие и недоуменно галдевшие одноклассники в это время выбегали из пионерской комнаты и рассыпались дробным горохом в разные стороны. Чтобы не привлекать к себе лишнее внимание, мы последовали их примеру и через десять минут были на Штабе.
Я, кажется, еще не успел рассказать вам про Штаб, хотя и обещал. Что же, теперь можно сделать и это. Наше секретное место находилось в одном из подвалов школьного двора. Разумеется, по правилам конспирации Братства Охламонов, оно было дополнительно зашифровано и носило кодовое название «Храм». Чтобы туда попасть, нужно было зайти в проходную парадную рядом с кабинетами труда, которые размещались в противоположном двухэтажном флигеле, а потом по специальному маршруту с низким проходом в полной темноте пройти до отдельной комнаты. После этого следовало нащупать лампочку и ее прокрутить. Когда она загоралась, мы приступали к совещаниям.
Точно так же произошло и в этот раз. На повестке дня стояли два вопроса: что происходит в школе и как с этим быть? Я рассказал про умерших бабушек и вопросы от Трабера. Услышав это, все остальные Охламоны признались, что Трабер и у них спрашивал то же самое.
– Блин, здесь явно какая-то тайна! – сказал Стасик.
Потом мы перешли к обсуждению событий в пионерской комнате. После непродолжительных дебатов, суть которых за давностью лет я уже не вспомню, мы пришли к выводу, что и здесь закопана не менее страшная тайна.
– Она, возможно, побольше и поужасней тайны Трабера, – резонерствовал Димас.
– Тогда давайте раскроем обе! – Павлик, как всегда, был мастером воодушевления.
– Ну, вы, мальчишки, и дурачки! – фыркнула Таня. – Но с вами так прикольно. С чего начнем?
– А с магазина Сергея Аристарховича, – сказал я. – Ведь с него все уже началось. Я предлагаю установить ежесуточное наблюдение за объектом. Милиция так делает, я по телику видел. А чтобы никто не догадался, назовем это «Операция «Лабаз».
Спорить со мной не стали, так как я действительно считался знатоком милицейского дела. Я помнил наизусть содержание многих советских телевизионных детективов и с удовольствием делился ими с окружающими, делая это как к месту, так невпопад, словно Наобум Лазарь. Кто это такой я тогда не знал, но имя звучало интригующе. Еще во втором классе я ошарашил одноклассников сообщением, что мой папаша работает в милиции, хотя в реальности такого не было и близко. Хозяин фамилии трудился в конторе по производству блоков наведения для ядерных ракет, размещенной под крышей НИИ командных приборов. Видимо, я очень сильно мечтал о родителе с героической профессией, поскольку папаша был обычным ведущим инженером, хотя и несколько раз отмеченным Доской почета Дзержинского района. Его фотография висела на стенде у исполкома на улице Чайковского, 30. Возможно, что его работа тоже была полна захватывающих историй, однако все они так и остались нерассказанными.
