– Стивен! Да вы поэт! – воскликнул Кейси. – И, как все поэты, фантазер. Где вы видите пожары? Это смог. Обычный смог над городами.
– Нет, это именно пожары, горит наша Земля, наше единственное и неповторимое чудо во Вселенной.
– Неповторимое? – переспросил Парнелл. – Я с вами не согласен. Такие планеты еще есть…
Баррет перебил:
– Нет, Джеймс, нет. Я не верю! Наша Земля – единственная. Посмотрите, как гармонично все сочетается – воздух, вода, растительность и животный мир. Все плотно притерлось за миллионы лет. Наш мир – волшебная сказка.
Ивановский сидел на дальнем кресле и не собирался вступать в разговор – стажер есть стажер. Но, очевидно, что-то было написано на его лице, и Баррет вдруг обернулся к нему:
– А что думает наш юный друг?
Михаил медленно встал.
– Я не могу согласиться с вами – убежден, что во Вселенной есть бесконечно большое количество планет, похожих на Землю…
– Ого! – воскликнул Кейси. – Да он с размахом!
– Только в нашей Галактике миллиарды звезд, а таких галактик в видимой части Вселенной сто миллиардов. Многие звезды, как и наше Солнце, имеют планеты. Убежден, хотя бы на одной в каждой галактике сочетались все земные условия. И значит – есть жизнь.
Баррет с ласковой улыбкой смотрел на Ивановского, парень ему очень нравился.
– Скажите тогда, почему же до сих пор мы не приняли никаких сигналов от других цивилизаций?
Михаил нахмурился.
– Мы же не знаем, посредством чего развитые цивилизации обмениваются информацией. Не обязательно электромагнитные волны, это может быть нейтрино, гравитационные волны. Или вообще транспортом информации является нечто такое, о чем нам совершенно неизвестно. Мы наивно слушаем космос в радиодиапазоне и по сути дела, даже не начали поиск.
Баррет одобрительно кивнул – отличный ответ. Но тут доктор, давно уже скучавший, вдруг громко хлопнул ладонями.
– Давайте не будем спорить! Лучше посмотрим видео! – и, не дожидаясь согласия, он погасил экран и нажал несколько кнопок на пульте.
На видеоплощадке в центре комнаты мгновенно возникло могучее сухое дерево, на толстой ветке лежал старый лев с пыльной гривой и неподвижным взглядом смотрел прямо на людей. Он был так близок и так естественен, что все невольно подались назад. Под деревом кувыркалось несколько львят.
– Хороши зверюшки! – восторженно сказал доктор, – Но сейчас я покажу вам кое-что получше. – Нажимом кнопки он уничтожил львов, и комната наполнилась звуками веселой музыки, замелькали стройные ножки в разноцветных чулках – пошла запись программы кабаре.
Баррет молча встал и вышел, дверь за ним закрылась бесшумно, но всем показалось, что она громко хлопнула.
7
Так с этого, не очень приятного эпизода, начался первый день полета. А всего их было только пять, и прошли они спокойно, без всяких приключений и неожиданностей.
На шестой день «Геракл» прибыл в расчетную точку, Янг всех разогнал по каютам и заставил лечь.
Ивановский лежал на койке, было темно, а за окошком шумел дождь. Его первые капли упали внезапно – был ясный летний день. На пыльной тропинке дождевые капли свертывались в большие серые шарики, и глупый воробей, совсем еще молодой, быстро подскочил, клюнул, недовольно чирикнул и улетел.
Дождь шумел все сильнее, забарабанил по стеклам. Михаил прислушивался, не открывая глаз. Какой тут на «Геракле» может быть дождь? Просто вспомнил жаркий день и глупого воробья…
