Приключения Пиноккио – 2, или Тайна золотых монет - страница 26

– Хорошо! – кивнул головой, соглашаясь с Мадавати, Седобородый. – М-м-м? – Тут же промычал он, вопросительно глядя на свою пассию и протягивая ей свое оружие. – М-м-м?

– Нет, нет, – покачала головой Мадавати, глядя на молодую женщину и отстраняя протягивавшую ей пистолет руку. – Нет, я хочу танцевать… А это… Это будет лишь мешать мне. – Надеюсь, никто здесь не против того, чтобы увидеть Танец Кобры? – продолжала она, обведя ничего не выражавшим взглядом всех, кто находился в зале Банка. – Да? – и сложив руки в индийском приветствии «лодочкой», экстремистка поклонилась уже предвкушавшему удовольствие от ее «танца» главарю.

На вопрос Мадавати экстремисты ответили громкими и нестройными, означавшими одобрение, возгласами. Между тем как заложники, в представлении которых подобные, говорившие о дружеском расположении и уважении к собеседнику жесты, никак не вязались с тем, что собиралась делать эта кровожадная вешья по имени Мадавати, недоуменно переглядывались между собой.

– Назови свое имя! – потребовала экстремистка, стоя в трех шагах от молодой женщины и презрительно глядя на нее. – Назови его, чтобы тот, кому, возможно, суждено будет выйти отсюда, мог помолиться за душу глупого создания, которому она принадлежала. Несчастной, вздумавшей обмануть Волков Генджера, и своими мелкими проделками постоянно досаждавшей им…

– Назвать свое имя? – произнес уже знакомый нам мелодичный грудной голос. – И присесть перед тобой в легком реверансе? Или, может быть, заламывая руки, просить тебя о пощаде? Умоляя не делать того, что ты задумала? Оставь, Мадавати, это ни к чему. Ты, кажется, собиралась станцевать нам? Ну, так танцуй. Попробуй удивить нас своим танцем. Но не советую тебе забывать о том, что мы не в танцклассе. И потом, кто из нас может знать, что ждет его уже через минуту? Что уготовила ему судьба?…

– Ах, вот как? – фыркнула Мадавати. – Знай же, несчастная, твои неприятности начались в ту самую минуту, когда ты имела неосторожность обратить на себя мое внимание. А закончатся они вместе с последним твоим вздохом, последним ударом твоего сердца. А это, уверяю тебя, произойдет очень скоро!

Сказав это, Мадавати подняла согнутые в локтях руки, и, повернув их ладонями кверху, на несколько мгновений застыла так без движения. Стоя на расставленых на уровне плеч в стороны и полусогнутых в коленях ногах.

– Та́м-та-та, та́м-та-та, та-та-та́м-та-та, та́м-та-та, – услышали вдруг все сухие, отрывистые звуки, эхом отдававшиеся в стенах Банка и довольно сносно передававшие ритм индийской танцевальной мелодии. Это один из экстремистов, высокий, смуглый и длинноусый, взялся аккомпанировать Мадавати, за неимением барабанов ударяя одной о другую костяными ручками двух больших, с длинными и широкими лезвиями, плашмя зажатых в его пальцах, ножей.

Первыми, словно откликаясь на эти отрывистые звуки, пришли в движение глаза Мадавати. Глаза, которые до этого та ни на секунду не сводила с заложницы. Следую ритмичным ударам, они быстро задвигались то в одну, то в другую сторону, а вслед за ними тут же пустилась в танец и сама она, подпрыгнув на месте, словно подброшенная с силой распрямившейся внутри ее пружиной.

Когда же ступни Мадавати вновь коснулись пола, она, не переставая водить глазами и следуя ритму, качнулась в одну, в другую сторону, вперед, назад, стоя при этом на месте и работая лишь извивавшимися, словно две змеи, руками, и корпусом. Затем пришли в движение и ноги Мадавати. Перебирая ими, она стала описывать небольшие круги, двигаясь перед неподвижно стоявшей заложницей то в одном направлении, то в другом, то плавно, то рывками, оживленно жестикулируя при этом руками и пальцами. На миг замирая, она тут же снова вся приходила в движение, чтобы, поочередно оторвав ноги от пола и топнув ими о каменные плиты, подпрыгнуть потом сразу на обеих на фут вверх… И тогда заложникам, следившим за Мадавати, словно завороженные, начинало казаться, что они слышат звон бубенцов, невесть откуда появившихся на щиколотках этой одетой в черное экспрессивной танцовщицы…