– А что вам известно о современном мастере?
– Тоже мало что. Почтенный возраст – за шестьдесят. Живет где-то на Васильевском острове. Одинок. Это со слов антиквара. Приходит в лавку сам, поделки свои нигде, кроме этого антиквара, не реализует. По крайней мере, они так договорились. От встречи со мной категорически отказался. Последний раз принес три вещи. Вот они, – Нина Васильевна подняла с пола небольшую сумочку и, положив ее на колени, вынула небольшую плоскую вазочку, что-то наподобие современной солонки, и изящную статуэтку.
– Гея собственной персоной! – Холс с нескрываемым азартом рассматривал статуэтку греческой богини плодородия, – восхитительная вещь!
– В том-то и дело! Антиквар запросил за неё такую цену! Моей годовой зарплаты не хватит! Дал мне её на два дня и то попросил провести экспертизу и предоставить акт о подлинности.
– И что экспертиза? – шеф аккуратно поставил статуэтку на стол.
– Как обычно – мастер Ломачко со всеми его секретами, но обжиг электричеством.
– Скажите, Нина Васильевна, если бы эти вещицы обжигались по старинному рецепту, каково было бы заключение экспертов? Скажем, ваше?
– Подлинник! Безусловный подлинник с указанием конкретного мастера! Только в последних изделиях есть ещё один непонятный момент!
– Какой?
– Начиная с эпохи Александра I и до конца 60-х годов XIX века особое место в продукции завода занимали вазы. Золото стало одним из излюбленных декоративных материалов. Роспись была главным образом видовой и батальной. Вторую по значимости группу изделий составили дворцовые сервизы. Как мог Ломачко с его стилем, красками да ещё умением работать с золотом оказаться в девятнадцатом веке?
– Позвольте, как вы пояснили, его фамилия впервые засветилась в списке рабочих мануфактуры?
– Да с середины 1756 года. А статуэтка и ваза датируется уже 1860 годом. Сомнений никаких нет – вот его клеймо, буква «Л.» с точкой внизу, строго посередине.
– Клеймо могли присвоить, – предположил я.
– Могло быть и так, – согласилась искусствовед, – и секрет краски, и состав фарфоровой массы могли передать по наследству, но вот стиль работы мастера – это никак!
– Выходит, человек трудился на заводе больше ста лет? Предположим, такое могло быть. Но как он дожил до наших дней? – Холс встал, прошелся по кабинету и, заложив руки за спину, остановился у окна. – Сейчас бы ему было триста двадцать лет! Немыслимо!
Помолчав ещё некоторое время, шеф сел на место.
– Мы беремся за это дело!
– Прекрасно! Остается самая малость – договориться о вашем гонораре за работу.
– Пусть вас не беспокоит это. Хотя… вот эта статуэтка вполне может быть достойной платой за наши труды. Думаю, мы сможем уговорить антиквара о значительной уступке в цене. К вам только одна просьба: ответить на несколько вопросов, касающихся изготовления фарфора и, если позволите, снять копии с имеющихся у вас документов.
– Я с удовольствием отвечу на все ваши вопросы, – Нина Васильевна протянула бумаги вошедшей Марго.
– Маргарита Сергеевна, снимите копии со всех бумаг. Фотографии в цвете.
– Хорошо, Александр Архипович. Сколько комплектов копий надо?
– Два. Мне и Владимиру Николаевичу.
– Может, вам ещё кофе? Или чай? Заказать легкий обед?
Шеф вопросительно посмотрел на нашу посетительницу.
– Нет. Мне надо успеть вернутся к двум часам на работу.
– Хорошо. Тогда поторопимся. Расскажите вкратце, как готовится масса для фарфора.
