Приключения славянки: Цветок Безвременник - страница 11

– В ногах правды нет, – в полудрёме пробормотал советник.

– Вот именно! Прошу, – благосклонно повела я рукой в сторону скамьи. – Да садись, садись, я не кусаюсь. Пока в волкодлака не превращусь! Хе-хе!

Н-да, это я, конечно, зря ляпнула. Трут как услышал, встал точно столбик верстовой и цветом лица теперь напоминал белоснежные горные вершины, с любовью и заботой мною одетые в снега сегодня ночью. И кто меня за язык тянул? Тьфу!

– Ой, Трут, отомри, пожалуйста. Ты не слушай всего, что я мелю. То есть слушай, конечно, только на свой счёт не воспринимай, просто юмор у меня такой, специфический. Привыкай. Вон Варсонофий наш милый Измарагдович уже и внимания не обращает на мои шуточки, даже ухом не ведёт. А почему? Да потому что привык, да и чувства юмора у него просто-напросто нет.

– Чего? Это у меня-то чувства юмора нет? – вдруг встрепенулся уже тихонько похрапывающий филин.

– Ой, а ты чего это не спишь-то? Спи давай, нечего чужие разговоры подслушивать. Так вот… О чём это я, кстати? – вновь повернулась я к Труту. – М-м-м… Да садись же, в конце концов, а то стоишь, прямо как не у себя дома!

Трут покорно плюхнулся на указанную ему скамью и воззрился на меня как заяц на гадюку. Нет, неисправимый тип.

– Я вот что у тебя узнать хотела, – в очередной раз начала я. – Ты в последнее время ничего странного в нашем лесу не замечал?

– Странного?

– Угу.

– Да вроде нет. А странность какого рода вы имеете в виду?

– Самого что ни есть странного. Пьяный леший в сарафане заместо рубахи не в счёт! Да и спит он сейчас, я надеюсь, – с серьёзным видом поскребла я подбородок.

Да-да, бывает и такое! Этих леших ведь только леший и знает, что там у них на уме… А нашего это особенно касается. Бывает, наестся мухоморов перезрелых и буянит, матом всех кроет, да отборным таким! Оттого и прозвали его Буяном. То по малой нужде прямо в болото к болотнянику12 сходит, то в русалок экскрементами чьими-то кидается, а то и в драку лезет со всеми, кто ни попадётся. Ладно бы на людей бросался, так ведь на своих же с кулаками прёт! Медведей по лесу гоняет. На лосях по полянкам скачет. А прошлым летом что было? Такого шума давненько никто не слыхивал! Как раз середина жарника13 стояла. Солнце жгло нещадно! Пакости всякие строить лень, только бы в тенёчке и лежали все, да от мух лопухами отмахивались. Вот и решил наш Буян в карты с водяным сыграть, развлечения ради. И продулся, значит, Рогозу в дурака. По-крупному проиграл. Задолжал ему три коровы и аж целую дюжину красных девиц из близлежащей вески14, – для утопления. Видите ли, русалок ему мало, ещё подавай. А Буян запротестовал, заругался.

«Где я тебе, – говорит, – целую дюжину-то возьму? Они же хороводы в лесу не водят, поди ж в Заповедном Бору живём, не в Златокудрой Куще какой, забредут одна-две по ягоду, и та рябая, и эта… горбатая. Не красны девицы, одним словом, совсем».

Спорили они, спорили, решали, решали, весь лес на уши подняли, и в конечном итоге… подрались. Первым, конечно, Буян ударил. Так водяного за бороду оттягал, что тот до сих пор как-то странно левым глазом подёргивает да бородой тинной нервно потрясывает. В общем, тот ещё злыдень нам в лешие достался. Но сейчас речь не о нём.

– Я имею в виду, не чувствовал ли ты в нашем лесу присутствие чего-то такого, чего здесь быть ну никак не должно. – Надеюсь, я смогла донести свою мысль до собеседника. Не хватало ещё приобрести славу не только злобной, нелюдимой ведьмы, но и не могущей двух слов связать недалёкой дурёхи.