– Ты уже взрослая и должна всё знать.
Так, что он хочет этим сказать? Я ушла в раздумья, перебирая в голове разные варианты, но как я ошибалась, всё оказалось намного хуже, чем могла себе представить. Налив бокал коньяка и сделав огромный глоток, он откашлялся и продолжил:
– Венера, ты не наша родная дочь, мы тебя удочерили, но для нас ты больше, чем дочка, ты наше всё.
Да, я в жизни не испытывала таких чувств, впервые у меня пропал дар речи, не могла сформулировать даже примитивное предложение, а просто молча на него глазела, по щекам у меня текли слёзы. Мама, скорее всего, решила не участвовать в этой экзекуции, доверив всё папе, через несколько мнут я из себя выдавила:
– Отлично, а раньше что, слабо было мне это сказать?
– Ты маленькая была.
– Ага, а сейчас прямо выросла? Ну давай, рассказывай, где вы меня подобрали или у кого отобрали.
– Нет, мы тебя не подбирали, а наоборот, долго боролись за тебя, сейчас всё объясню. Мама не могла иметь детей, мы всё перепробовали, после чего решили заняться усыновлением или удочерением. Подали заявку куда следует, приложили документики плюс небольшую премию и стали ждать. Прошла пара лет, детей по нашим критериям так и не появилось, но 10 мая 1997 года в час дня мне позвонили и сказали, что только что родилась девочка, нужно срочно решать, брать или не брать. Мы с мамой рванули в больницу, когда нам тебя показали, мы сразу влюбились и согласились, но там было что-то странное с документами. То ли их не было, то ли потеряли этот отказ, мы так и не поняли, мне пришлось прилично заплатить за них, иначе не получалось, а маме лечь в больницу, ты же кроха была, к тому же тебя чем-то кормить нужно было. Так что мама с тобой с первых часов твоего рождения, и ты наша дочка, пусть и не биологическая.
Немного подумав, я ответила, что он прав, но скрывать это от ребёнка не следовало, и я их прощаю. А что, других то родителей я не видела, мне мои нравятся, я к ним привыкла и искренне люблю. Папа аж засиял, допил свой коньяк и продолжил рассказ:
– Через месяц вас выписали, вы вернулись домой.
– Теперь понятно, откуда все эти фотки в роддоме и при выписке.
– Кстати, твои бабушки и дедушки, как и другие родственники, не знают, что мы тебя удочерили.
А вот это уже интересно, подумала я и высказалась:
– Как вам девять месяцев удавалось маму скрывать или прятать?
– Раньше мы встречались только на Новый год, так что даже конспирация была не нужна.
– Да, тут не подкопаешься, а няня знает?
– Нет, я же сказал, ни единого человека, кроме теперь нас троих.
– А как же врачи в больнице?
– А там просто мистика произошла.
Я потребовала подробностей, в особенности про то, кто мои настоящие родители, и он мне их дал:
– Пока я возился с документами и главврачом, тебя передали маме, вы лежали в отдельной палате, врачи нашли девушку, которая тебя кормила, точнее, молоко давала. А вот когда я получил все документы, мы тоже захотели узнать, кто твои родители, но сколько врачи ни копались в своих записях, так ничего и не нашли. Главврач устроил допрос всем, кто мог принимать роды в то время, но ни один врач или медсестра этого так и не вспомнили. Пришлось друзей просить из органов, чтобы они с этой аномалией разобрались, они с экспертами приступили к работе. Заключение не заставило себя долго ждать, мне доложили, что никто не знает, как ты родилась и вообще откуда взялась.
